Венька вдруг окунулся в такую жизнь, которой совсем не знал. И впервые растерялся, не понимая, как же ему себя вести в этой необычной жизни. Он, Бен Стрелецкий, который часа не мог пробыть с человеком, чтобы не приколоться посмешнее, за весь день, проведенный с Таськой, не смог выдумать ни одного нормального прикола. А ведь пытался, и еще как! Наверное, причина была в дурацкой Таськиной доверчивости. Слушает любую глупость открыв рот, не знаешь, что и сказать. Да еще эти ресницы ее, прям шумят и хлопают!
Только сейчас Венька понял, что имела в виду Катюха, когда возмущалась: «Ты меня все время грузишь!» Таська вот именно грузила его какими-то новыми, непонятными чувствами. И Венька не знал, как к этому относиться. Он просто не готов был к таким сложностям и даже попытался рассердиться на Таську.
«Привыкла, что у братца черт знает чем голова забита! – подумал он, с удивлением понимая, что рассердиться на нее почему-то не может. – Картинки эти, краски… Что там она говорила про бесконечность времени?»
На всякий случай он решил не задумываться о необычных и непонятных вещах. Ему тут еще куковать и куковать – авось потом разберется!
Глава IX
ДРАКА, ПОГОНЯ И ОБМАН
По утрам Блэк пробирался в комнату, ложился на коврик – прямо в солнечное пятно – и смотрел на спящего Веньку.
«Может, это все-таки Женя? – казалось, спрашивал сам себя умный пес. Он вздыхал и клал голову на лапы. – Нет, нечего и приглядываться. Хоть они и похожи, но ясно, что это совершенно другой мальчик. Вот только зачем подменили Женю? Наверное, так надо – на время. Ведь должен он скоро вернуться. – Это Блэк чувствовал определенно и безошибочно. – Да и этот мальчик, который спит, тоже ничего. Бегает быстро, все понимает – только спит долго. А сейчас самое время выбежать во двор. Потом можно и поспать, но летним утром оставаться дома ну просто невозможно!»
Как только Венька открывал глаза, Блэк срывался с места, вставал на задние лапы перед входной дверью и рвался на улицу. Венька не мог заставлять ждать своего нового друга. Быстро умывшись и забыв про завтрак, он выбегал во двор.
«И не хочешь, а выбежишь, и никакие родительские уговоры не нужны!» – думал он на бегу, чувствуя в ногах легкость и силу.
Веньке все больше и больше нравилось Караваево. Да и совсем не то слово – «нравилось». Если он уже ни капли не жалел о том, что вместо Майами попал сюда, – о чем еще можно говорить!
Никто не надоедал ему напоминаниями по телефону, что делать в следующую минуту, Андрей не стоял за спиной, готовясь буркнуть какое-нибудь замечание. Наконец-то Венька чувствовал себя самостоятельным, взрослым человеком! Конечно, Геля беспокоилась о всякой ерунде, как любая женщина. Но это Веньке, как ни странно, не мешало. Он очень быстро понял: если говорить с Гелей определенным тоном – уверенным и спокойным, – она словно бы пасует и легко с ним соглашается. И это Веньке даже нравилось. Он чувствовал, что Геля и Тася прислушиваются к нему именно как к мужчине, который понимает жизнь иначе, чем понимают ее женщины.
