– Ой, это мама!
Будто мама могла ее сейчас увидеть!
Платов тотчас взял трубку:
– Да… Есть!.. Конечно, готов.
И уже обратился к Насте:
– У нас с тобой десять минут, девочка. Через неделю приеду и скажу все, что хотел…
Она тотчас сорвалась с кровати и побежала на кухню:
– Десять минут… Я бутерброды нарежу и кофе в термос налью.
Он стал одеваться, оглядывая свою холостяцкую комнату. Пуста была комната. Даже одежду он держал на стуле. На стене висела лишь пара полок с книгами. Все остальное пространство было завешено фотографиями Женщины. Вот Настя в его кителе, вскинула ладонь к козырьку фуражки, вот среди ромашкового поля, вот в парке у озера кормит лебедей, вот в стиле ню прикрывает рукой обнаженные груди…
Она кричит из кухни:
– Ты куда едешь, если не секрет?
– На юга.
– Господи, завидую, загоришь там и накупаешься.
Платов уже одет и смотрит в окно. Армейский «газик» выворачивает из-за угла дома, подруливает к его подъезду. Он идет к двери, Настя на бегу укладывает в его сумку пакет с едой. У порога Платов протягивает ей ключи:
– Как всегда – бросишь их потом в почтовый ящик.
Черная «волжанка» летит по пустой ночной трассе, лишь чуть замедляет ход, сворачивая на дорогу, где висит знак «Поворота нет». Чуть дальше поворота – шлагбаум. Машина резко замирает, из нее выходит Полковник. Его встречают трое, в числе их – Платов. Полковник выслушивает короткие доклады, потом вместе с Платовым спешит в сторону летного поля, где угадываются контур стоящего самолета и четверо бойцов около трапа.
– У твоих зубы не болят?
– Ни поноса, ни чесотки, товарищ полковник.
– Отдохнуть я вам после недавней командировки не дал, но так уж обстоятельства складываются, извини.
– Все нормально, товарищ полковник. Отъелись, отоспались.
– У тебя один новичок?
– Семин. Но он в других группах работал, говорят, вроде ничего. К тому же там уже бывал, знает лично Кана.
– Это плюс. Но не дело, конечно, что вы еще притереться не успели. Приструнивай его почаще. Горячий парень.
Увидев приближающихся Полковника и Платова, четверо бойцов у трапа выстраиваются в шеренгу.
Полковник знает каждого из них. Но сейчас они сядут на борт, трап втянется за ними, и с той минуты у них не будет ни фамилий, ни имен, ни званий.
Они уже знают задачу. Инструктаж не требуется. Напутствия и пожелания – тем более.
Загудели двигатели, чуть дрогнуло стальное тело самолета. В шуме не слышно команды, которую подает бойцам Платов. Те по одному входят в салон, никто не оглядывается.
