За окном же какая-то сволочь вдохновенно бренькала на гитаре, вереща не хуже порося, которого режут:
Люблю тебя, нет сил терпеть,
Не дай моей душе сгореть.
Моя любовь, вернись ко мне
В предсмертном мы сгорим огне!
Я повстречал тебя в кладбищенской ночи,
Раскрылись тотчас же мои глаза.
Хотел бы я сложить поэму
О той любви, что душу жжет дотла.
Увы, красавица, поэтом и при жизни же я не был,
А после уж не буду никогда!
Я мельком глянула в окно, кровожадно прицеливаясь. Соседка, которую тоже разбудили эти вопли, сверкала глазами и перехватила поудобнее… наковальню! На мой вопрос, откуда ЭТО тут вообще взялось, девушка пояснила, что данная штуковина – подарок, врученный папой со словами: «Доча, эта вещь тебе в академии обязательно пригодится!» Папа наверняка был провидцем, а гномка подошла к вопросу устранения шума основательно.
Когда я второй раз уже вместе с Чубысей выглянула в окно, повнимательнее всмотревшись в «барда», у меня горшок вывалился из рук. Распевал серенаду труп. Качественный такой труп, с оголенными ребрами в истлевшей одежде. Единственное, что у него было относительно новым, – это гитара. «Наверно, у кого-то спер», – отрешенно подумала я. Меж тем зомби продолжал декламировать:
Я раскрою тебе все секреты,
Все могилы изрою до дна,
Для тебя я восстану из склепа
И сошью тебе саван для сна.
Тебя заметив, я тряхнул костями,
Чтоб ссыпать с них минувшей жизни пыль.
Так встань сейчас перед очами
Чтобы прямо так тебя я отлюбил!
Почувствовала, что мой глаз начал нервно дергаться. Чубыся, судя по всему, тоже была под впечатлением, потому как замерла с поднятой над головой наковальней.
Хороший скелет как бочка с вином —
В гробу долго лежать не умеет.
Арина, приди же ко мне, мы ее разопьем
В склепе моем, как в колыбели…
Последние его слова потонули в смачном хрусте – наковальня гнома-прародителя достигла макушки певуна, проломив ее.
– Он меня достал! – Соседка невинно развела руками.
Судя по тому, что из пары окон практически одновременно с наковальней полетели горшки, подушки и даже одна табуретка, достал он не только Чубысю.
Я ошалело потрясла головой, осознавая увиденное:
– Чуба, тебе никто не говорил, что у тебя замечательный и прозорливый отец. Я уже хочу с ним познакомиться.
Гномка рассудительно кивнула, принимая комплимент.
У меня же, помимо желания познакомиться с мудрым отцом, было еще одно: прикопать одного недонекроманта, потому как в этом мире именно он величал меня «Ариной».
