Если Луиза и хотела что-то возразить, она не успела. Лавра кинулась к выходу, молча переваривая услышанное от расстроенной подруги. Во многом она была с ней не согласна, но спорить об этом сейчас бессмысленно. Выскочив на улицу, брюнетка подбежала к калитке и уже собралась открыть её, как заметила, что «БМВ» Весты куда-то пропал. Ни поблизости, ни вдали не было никаких огоньков от её автомобиля. Странно, неужели она уехала без прощаний?
– Тебе велели передать, – возник грубый мужской бас со стороны поскуливающих собак, – что завтра на работу можешь не выходить.
– Так она умчалась в город? – не поверила Лавра, обернувшись к рослому незнакомцу, который поглаживал длинную чёрную бороду.
– Сказала, что ты всё равно останешься здесь, – пожал он плечами и подошёл к крыльцу. – Меня зовут Махмуд. А тебя?
– Лавра, я подруга Луизы…
– Да-да, она рассказывала про тебя, говорила, ты славная девушка.
Мужчина внимательно осмотрел растерянную брюнетку и странно улыбнулся.
– Пойдём в дом, здесь холодно, ты замёрзнешь, – позвал он за собой. – Я познакомлю тебя со своей семьёй…
Лавра ещё раз поглядела на тёмное поле и удивилась столь поспешному отъезду Весты. Впрочем, та и без того сделала для неё сегодня очень много.
Семья у Махмуда была большой. В одном лишь доме обитали человек тридцать всяких братьев и сестёр, дедушек и бабушек, дядей и тётей, сыновей и внуков. От их количества у Лавры даже закружилась голова. Это ещё с учётом того, что здесь присутствовали не все родственники. Отдельная часть либо жила в самом Петербурге, либо в других его окрестностях. А если посчитать тех земляков, которые просто дружили с Махмудом и пользовались его гостеприимством, как попавшая в беду Луиза, то диаспора получалась очень даже обширной.
Разговаривать с подругой в остаток вечера Лавра даже не собиралась. Та была мрачнее тучи, время от времени пускала немые слёзы, а потом и вовсе куда-то запропастилась. Когда стрелки на часах показали ровно одиннадцать, Гербер успела приготовить несколько поминальных блюд, помогла убраться на кухне и тем самым получила много комплиментов от домочадцев. Спать здесь собирались только дети, которых увели на второй этаж. Взрослые же сидели в общем зале возле покойников, перебирали в руках чётки и шептали молитвы. Убедившись, что Шарафовой среди скорбящих нет, Лавра решила, что пора заняться своими проблемами. Как-никак пропускать эту ночь было нельзя, так как чешуя на её плечах и груди постоянно цеплялась за одежду и саднила.
