(подводит его к двери). Не «нет», а «да». Звони, солдат, приучайся.
Шадрин. Ох, попадешь с вами в переплет!
Чибисов. С нами? Обязательно попадешь. Кнопку хорошо нажал?
Шадрин. Нажал.
Чибисов. Ну как?
Шадрин. Мне что? Ты отвечать будешь.
Чибисов. Ладно, отвечу.
Дверь приоткрылась.
Узнаешь, Савельич, знакомого?
Человек в дверях. Узнаю, но не велено.
Чибисов. Теперь это силы не имеет. Я с приказом от ревкома пришел… Снимай цепочку… Не беспокойся, тебе отвечать не придется…
Дверь открыли.
Вот это правильно. Иди вперед, товарищ Шадрин. Ноги вытри. Правильно. Вот видишь, как у нас хорошо выходит.
За ними закрылась парадная дверь.
Картина четвертая
Деловой кабинет хозяина в доме Сибирцева. Здесь находятся представители различных категорий капиталистического мира: промышленник с Волги — волжанин, капиталист западного стиля — западник и один из руководителей кадетской партии — кадет.
Кадет(читает). «ЦК партии народной свободы призывает не признавать власти насильников. Законная и преемственная власть, созданная революцией, должна быть восстановлена. Мы приветствуем все учреждения и организации, объединяющиеся в борьбе против большевистского захвата, и призываем членов партии всеми силами содействовать этой борьбе». (Волжанину.) Вам не нравится? Исправьте, пожалуйста.
Волжанин. Я, кроме телеграмм, никогда ничего не писал и писать не стану. Какая партия? Неясно. Кадетская, что ли?
Кадет. Я полагал, что вы являетесь нашим соратником.
Волжанин. Напротив, сударь, напротив. Всем партиям и союзам предпочитаю союз честных людей.
Кадет. Вы хотите сказать — Союз русского народа?[5] Монархистов?
Волжанин. Царю не молимся, бога тоже не жалую, а насчет русского народа могу сказать лишь, что хуже, глупее, вороватее и отвратительнее нет другого народа на земле, хоть сам прихожусь земляком этому народу.
Западник. Надо скорее печатать это воззвание, пока большевики не закрыли наших газет. Если Захар Захарович прочел, то обращение следует разослать телеграфом по всей России.
Кадет. Мы отправим также послам великих держав. (Уходит.)
Волжанин. И вы, друг мой, с вашим умом и образованностью, всерьез принимаете власть Смольного? Как это они прикроют наши газеты? А если их просто по шее?
Западник. Кто? Я, вы, Захар Сибирцев, Рябушинский[6] пойдет и даст по шее? У нас нет штыков, а вы это забываете.
Входит господин в шубе с бумагами в руках, за ним следуют трое подобных ему господ.
Господин в шубе. Мое почтение, господа, мы с потрясающими новостями. Слушайте, это точно, это сущая правда. Керенский взял Гатчину и находится на пути к Царскому Селу.
