— Погоди, так мы ж решили и ночью снимать?
— Ну?
— А кто ж меня ночью из дому выпустит?
— Блин, ну ты и рохля! Ты чё, всегда спрашиваешь разрешения?!
— Ладно, разберусь…
— Ну, тогда я пошел.
— Давай!
И друзья на этом расстались. А Сеня осталась лежать без сна с полной мешаниной в голове. Она сердцем чуяла, что мальчишкам недалеко до беды. Все эти дыры в стекле, черные стружки и точки — это проделки демонов, темных духов, никак не иначе! А иметь с ними дело, да ещё в самый глухой час ночи — это ж все равно, что добровольно лезть в преисподнюю! Да у них просто крыша поехала! Но с другой стороны парни не виноваты, что в этих вопросах не разбираются — поговорить-то не с кем, взрослые-то о таких вещах ни гу-гу! Парни ведь не знали всего, что знала она — девочка, чьим другом был домовой! А раз так — ей нужно спасать брата. И этого друга его — Слона! А без Прошиной помощи ей одной с ними не справиться — они просто пошлют её куда подальше… Ох, вот беда, так беда! И бабушке Дине все не становится лучше… Да, пить дать, темные силы на них ополчились. А что делать, чтоб от них отделаться, Сеня не знала. Она вообще не знала, что делать. Ни с духами, ни с людьми! Особенно с этой парочкой: Костиком и Слоном — с этими скудоумниками, как говаривал Проша, — подростками, то есть! Пока ей известно было только одно: она этого всего так не оставит!
На следующий день умерла бабушка Дина. Умерла на заре, так и не приходя в сознание, в палате реанимации районной московской больницы.
Дети ещё спали, когда раздался звонок. Папа позвонил из больницы, где дежурил возле больной днем и ночью, чужим бездыханным голосом проронил коротко: «Мамы нет…» — и их семью разом потопило несчастье. Шквалом обрушилось, закружило и понесло, как кружит, накрывает штормовая волна утлую лодочку…
От детей хотели скрыть страшную весть, но как тут скроешь? Они догадались, конечно. Костя в школу не пошел — поехал к папе в больницу. Сеня маялась дома, не зная как усмирить, унять сердечную боль. Это была первая смерть в её жизни — смерть близкого человека. И она не знала как жить с этой зияющей дыркой в душе, которую не залатать, не зашить никакими увещеваниями, никакими надеждами на добрые перемены: какие уж тут надежды, когда бабушки нет и больше никогда, совсем никогда не будет!
Сеню взяла под свою опеку бабушка Инна — она надавала ей множество поручений по хозяйству: велела сварить бульон, вымыть пол на кухне, прибраться в комнате, стиркой заняться, в общем, успевай-поворачивайся! Дом наполнился тревожными трелями телефонных звонков — начались хлопотные и мучительные приготовления к похоронам.
