А пока он дал новью указания Вроне. Речь шла о допросе одного из друзей Зелиньского, некоего Юзефа Зомбека. Зомбек, бывший сотрудник одного из варшавских жилотделов, был осужден за взяточничество и в данный момент отбывал наказание в той же тюрьме, что и Зелиньский. Зомбек мог стать еще одним источником информации о Зелиньском и его связях. В августе 1966 года они вместе по туристической путевке ездили в Вену. Шаронь уже тогда там обосновался.
— Допроси его об этой поездке, — подчеркнул Бежан. — Может быть, он что-то заметил. Из наших старых данных ясно, что Зелиньский именно в Вене вступил в контакт с разведкой Гелена. Одним словом, от тебя многое зависит. Если мы будем уверены, что Зелиньский встречался в Вене еще с кем-то из Польши, легче будет добраться до Х-56. Это должен быть человек, которого Зелиньский знал и мог выдать. Человек, который контактировал с Шаронем на Западе и от него или его шефов получил тот паспорт. Поезжай немедленно.
У Вроны окаменело лицо.
— Сейчас? Но я именно сейчас...
— Что ты именно сейчас?
Врона взволнованно рассказал о своих сложных отношениях с Ханной.
— Сегодня мы договорились встретиться. Она сказала, что прощает меня в последний раз. И если я опять не приду...
Бежан задумался,
— А если я позвоню ей и объясню?
— Не знаю, поверит ли.
Бежан невольно улыбнулся.
— Что ж, любовь — дело серьезное. В таком случае, отправляйся ночным поездом. Завтра сделаешь все что надо и завтра же вернешься. А уж как ты это успеешь — дело твое.
Врона вышел с посветлевшим лицом.
Чеся Кобельская встретила Бежана кокетливой улыбкой.
— Долго же вы обо мне не вспоминали. Да и сейчас пришли не ко мне. Шефа я предупредила, он ждет. А я все о вас знаю, пан майор, — щебетала она, подавая руку, которую Бежан галантно поцеловал.
— Работа, ни минуты свободной, — сказал он, оправдываясь. Он был зол, что из-за этого визита нечаянно обнаружил перед ней свое звание и место службы. «Черт бы ее побрал, — ругался он про себя, — я совсем забыл, что она здесь работает...»
Она не заметила сжатых губ.
— Приходите ко мне сегодня или завтра, — шепнула она. — Я одна. Муж в командировке...
— Я позвоню, — обронил он. — Пожалуйста, доложите директору, что я уже здесь.
Но это оказалось ненужным. Дверь кабинета открылась, и на пороге появился седеющий мужчина.
«Похож на того «родственника», как его описали тюремные надзиратели, — мелькнуло в голове Бежана. — Но таких «похожих» много...»
Когда они расположились в кабинете, Бежан огляделся. На вешалке у двери висело пальто. Темно-синее. Не то.
