Когда текст был дважды прочитан, Ельцин, сказав, "что вроде бы все в порядке", в знак согласия поставил свою подпись на первой и последней странице. Тогда же он дал мне свой московский домашний адрес и телефон, и попросил прислать как можно больше экземпляров газеты с интервью.
Тогда он не знал, что наша беседа появится сразу в двух газетах, да, честно говоря, я и сам не совсем был в этом уверен. Еще была сильна власть Главлита и идеологический отдел ЦК не дремал... И как показали дальнейшие события, весь процесс взятия интервью, встречи с БНЕ, прохождение его по редакциям негласно прослеживались теми, кому поручено было такого рода делами заниматься. Я знаю, что редактора "Юрмалы" Авара Бауманиса вызывали в юрмальский горком партии и "настоятельно советовали" не публиковать это интервью. Когда доводы горкома были проигнорированы, уровень "уговоров" поднялся до ЦК КП Латвии. Но там уже не было единодушия на "предмет" Ельцина: одни категорически были против интервью с опальным Ельциным, чтобы оно не добавило еще больше смуты в общественном мнении. Но были и такие, которые не прочь были попортить нервы Горбачеву, выставив перед ним "феномен Ельцина"...
Накануне выхода интервью в свет, то есть 3 августа 1988 года, я не мог найти себе места. Не покидали сомнения, что где-то кто-то нажимает кнопки, вертит телефонные диски, прикидывает - "давать добро" или тормознуть поступление интервью на офсетные машины... Первым был отпечатан латышский тираж газеты "Юрмала". Ответственный секретарь "Советской молодежи" Володя Шулаков меня успокаивал: "Если до 21 часа материал не снимут, значит, все пойдет нормально..."
Где-то в 20.30 к заместителю редактора "СМ" Светлане Фесенко заявился представитель Главлита и спросил: с кем эта публикация согласована? Это был критический момент, ибо, узнав, что никакого согласования ни с кем не было, чиновник ушел и мы не знали, что он предпримет. Но у нас был неотразимый аргумент в пользу интервью: ведь беседа не с кем-нибудь, а с делегатом Х1Х-й партконференции, членом ЦК КПСС, депутатом Верховного Совета РСФСР...Какие тут могут быть сомнения, а, господа? И видимо, те, у кого сильно чесались руки снять материал, в силу своего догматического воспитания, сделать этого уже не могли...
Когда в 22 часа начали печатать русский тираж "Юрмалы", я облегченно вздохнул. Все, "птенцы" наконец вылетели из гнезда и теперь что бы ни случилось, паблисити Ельцина состоялось. Спустя тридцать минут пошел тираж "Советской молодежи"...В тот день выпускающим редактором в "Советской молодежи" был мой друг Вадим Шершов, который и снабдил меня пачкой свежепахнущих типографской краской номеров с интервью с БНЕ. На следующий день началась настоящая охота за "Юрмалой" и "Советской молодежью". И этот бум продолжался на протяжении нескольких недель.
