Одолень-трава | страница 29



— Не могу я вылезти… я прилип!

— Что-что?

— Тут кругом мед разлился. Плошечка стояла с медом такая кругленькая… Ну вот она и… У меня даже усы склеились! — захныкал Кукой из-за кресла, куда он свалился вместе со злосчастным подносом.

— Еще этого не хватало! В ванную тебе нельзя — бабушка увидит. Урч, пожалуйста, помогите мне. — Ксюн схватила в шкафу полотенце и, зачерпнув воды в аквариуме при помощи вазочки для цветов, смочила махровую ткань. — Тащите его сюда…

Ксюн со Старым Урчем принялись тереть мокрым полотенцем жалкого, похудевшего на глазах Кукоя, пытаясь отмыть его от густого липкого меда, Кутора подбирала осколки — в общем, день начинался весьма нескучно!

Покончив с уборкой, все набросились на пирожки.

— Вам не холодно? — проурчала Кутора с набитым ртом, участливо поглядывая на мокрого Кукоя. — Не простудиться бы…

— Да что вы, лето на дворе… Давайте знакомиться, меня зовут Кукой! — и он галантно шаркнул серенькой лапкой.

— Очень приятно! А я Кутора. Можно за вами поухаживать? — и она принялась растирать его влажную шерстку сухим полотенцем.

* * *

В этой сутолоке никто не заметил, как Скучун исчез. Он потихоньку выскользнул в окно, поняв, что это единственный способ расстаться на время со своими друзьями.

Скучун слышал разговор Ксюна и Елены Петровны за завтраком. Его догадка подтвердилась: бабушка Елена помнила старые московские улицы. И теперь Скучун знал тот адрес, где поджидала его неизвестность и куда рвалась изболевшаяся, полная надежды душа…

Лапки сами несли Скучуна. Дорогу от ксюнского дома до пруда он запомнил, когда впервые оказался на поверхности Земли в Ночь Полнолуния. Но и дальше он шел, будто ведомый кем-то, не думая о своем пути, а просто зная — вот он! Благо, и путь был недалек…

Вот пушистый пешеход миновал Патриарший пруд, обрамленный низенькой решеткой, прошел немного вперед, по улице Адама Мицкевича и свернул налево, на пустынную в этот ранний час улицу Алексея Толстого. Улица описывала плавную дугу, огибая загадочный желтый особняк, напоминающий средневековый замок, с устрашающими химерами на карнизе. Они провожали оробевшего Скучуна пристальным всевидящим взглядом. А сонные милиционеры в будках у ворот иностранных посольств его не заметили.

Скучун ускорил шаг. Он чуял — то место где-то поблизости… Вот Спиридоновка прогнулась полумесяцем, подступая к церкви Большого Вознесения… Сердце Скучуна готово было выпрыгнуть на мостовую! Прямо перед ним, за стилизованными волнами решетки, посреди небольшого садика, замер сонный, бело-розовый особняк с мозаичными орхидеями на фризе