В Москве уже давно рассвело. Птицы яростно гомонили за окнами. Однако, взрослые наверное еще спали, потому что тишину в квартире Ксюна не нарушало ни звука…
Друзья проникли в ее комнату через окно, напугав до икоты Кукоя, который смирно сидел под столом и дожидался хозяйку. Увидев целую ораву, влезавшую в окно, Кукой вскочил с диким писком, но тут же звонко заикал, дернулся и затих… Убедившись, что ничего страшного с Кукоем не случилось, путешественники сгрудились на ковре вокруг карты, стараясь разгадать ее зашифрованный смысл.
— Где же это находится? — Ксюн в нетерпении кусала ногти. — Поди догадайся, что это за Малая Никитская такая!.. А Спиридоновка?! Мне они так же знакомы, как Булонский лес! — Ксюн с некоторой растерянностью поглядывала на странноватую компанию, расположившуюся в ее комнате: «Только бы не заглянули родители — ведь в обморок упадут!» — хмыкнула она, представляя себе их реакцию.
— Послушай, Ксюн, а может, твоя бабушка помнит старые названия? поинтересовался Скучун.
— Ну конечно! — Урч ущипнул себя за ус и, потеряв всю степенность, заорал не своим голосом: — Бабушка! Конечно, она!
— Ш-ш-ш… — Ксюн поскорее закрыла ему рот ладошкой. — Тише! Мы сейчас всех перебудим…
А в это время позабытый всеми Кукой очнулся, вылез из-под стола, куда завалился в обморок и, конечно, обиделся! Как это? До него что, и дела нету?.. И Кукой решил обратить на себя всеобщее внимание. Он вспрыгнул на письменный стол, стоящий у самой кровати Ксюна, но, не рассчитав, угодил на поднос с фарфоровым чайником и лекарствами. Поднос этот, позабытый со вчерашнего вечера, чуть-чуть нависал над краем стола… и неудачник-Кукой плюхнулся прямехонько на этот выступ. Поднос опрокинулся с диким грохотом!
Ксюн кинулась было собирать осколки, но поняла, что сию минуту здесь появятся взрослые, и надо срочно спрятать гостей… Она только успела крикнуть: «Все под кровать!» — как дверь в детскую распахнулась, и на пороге возникла бабушка Елена.
— Что здесь происходит, Ксения? Еще один залп Авроры?.. Боже, мой чайник…
Елена Петровна подошла к внучке, которая уже лежала в постели как ни в чем не бывало, с невинным выражением на покрасневшем личике… Потрогав ее лоб и щеки, вошедшая заявила:
