— Слушайте, друг, — обратился Скальпель к Николке на второй день после пленения малыша, — ему нужно дать какое-нибудь человеческое имя.
— Смотря по тому, что вы понимаете под человеческим именем, — отозвался Николка, занятый сооружением балдахина.
— Что я понимаю? — Скальпель поднял брови и напряг соображение. — Ну вот, например, не дадите же вы ему такого собачьего имени, как Керзон?..
— Вы правы, — усмехнулся Николка, — такое имя не годится для славного малыша… И вообще, прежде чем нарекать именем, надо бы спросить его самого, как его зовут.
— Идея! — воскликнул Скальпель, ладонью отягивая себя по лбу. — Иди сюда, малыш, и отрекомендуйся нам.
Первобытный человечек находился в это время на одном из своих любимых возвышений — на спине гиганта-мастодонта. Он понял пригласительный жест Скальпеля и быстро спустился вниз по хвосту своего большого друга. Скальпель сосредоточил его внимание на своей персоне и произнес внятно, тыча себе в грудь перстом:
— Я — доктор Скальпель. Понял?
И еще раз:
— Доктор Скальпель — я. Понял?.. А ты кто?..
Малыш недоуменно пялил глазенки на ученого медика, но отрекомендоваться не спешил. Тогда инициативу взял фабзавук. Он поднял на руки обезьянку и, ударив себя в грудь, сказал:
— Коля.
— Къоль… — повторила сразу обезьянка.
Потом Николка прикоснулся к груди медика:
— Пель… (Для облегчения произношения он так назвал Скальпеля).
— Ффель… — сказала обезьянка, заблистав глазенками.
Потом он безмолвно прикоснулся к груди обезьянки.
— Эрти, — живо произнесла та.
Она, собственно, сказала «Мъэрти», но звук «м» так был глух, что фабзавук пренебрег им.
— Вот вам имя нашего нового друга, — сказал он. — Эрти — очень красивое имя и непохожее на собачье.
Скальпель, подавив зависть к удачливому фабзавуку, тотчас же ударился в филологические изыскания:
— Интересно… Малыш и убитую корову назвал именем «Эрти», и вожака обезьян, после того как он был убит — «Эрти», и всякое действие, вы заметили, связанное с убийством, он называет «Эрти»… Странно… Почему же для себя он тоже оставил это имя… Нет ли здесь связи со словом «смерть»?
— Он был ранен, — сказал Николка, — на нем была кровь; очевидно, это связывает его с убитыми.
— Может быть, — согласился Скальпель, — но я думаю, ведь он имел имя еще задолго до своего пленения, следовательно, и до ранения… Позвольте, позвольте! Как будто бы малыш говорит не «эрти», а «мъэрти»? Не так ли?..
— Мъэрти… Мъэрти… — подтвердил сам малыш, ручонкой ударяя себя в грудь.
