Перед потрясенным Масиком лежал узкий клинок с длинной крестообразной рукояткой и лезвием, увитым пыльными лохмотьями паутины. В отличие от мечей, которое создают для сказочных теле- и киносериалов, этот, при несомненной гармоничности формы, был строго функциональным, без украшений в виде голов драконов, летучих мышей, прекрасных дев и прочего в этом же роде. Словом — самый настоящий боевой меч. Длина находки составляла что-то около метра.
Масик осторожно обтер меч рукавом халата, а потом попытался им замахнуться, но чуть не обрубил лампочку. Поэтому он вернулся в спальню и уже там попробовал выполнить несколько фехтовальных движений, держа меч двумя руками и стараясь не задеть потолок или люстру — хитрое стеклянное сооружение, свисавшее почти-что на уровне Масиковой головы. Квартира, в которой происходили описываемые события, имела довольно-таки низкие потолки и тесные комнатки, обильно заставленные мебелью, предоставлявшие мало возможностей для фехтования.
Присев на кровать и положив меч рядом с собой, Масик задумался. Остатки памяти подсказывали, что такая квартира и такой меч по какой-то причине плохо сочетались друг с другом.
Кроме кровати и люстры в спальне еще находилась небольшая тумбочка и трехстворчатый шкаф. Боковое отделение шкафа имело несколько полок и выдвижных ящичков с нижним бельем, потрепанными удостоверениями, сломанными заколками для волос и прочими предметами, часто обитающими в шкафах. Там же обнаружились и две небольшие черные шкатулки. Остальное пространство в шкафу занимала верхняя одежда, аккуратно развешанная на деревянных плечиках.
Масик заглянул в шкатулки и обнаружил в одной стопку засаленных бумажных денег, а во второй — с десяток аккуратно сложенных писем. Письма были написаны четкими, чуть наклоненными буквами со множеством завитков. Некоторые начинались словами "Здравсвтуй, Наташа", а другие — словом "Привет". Везде стояла подпись "Твой Масик". У некоторых писем имелись конверты (адресованные H. Несводной от "Масика").
Письма, по крайней мере те что Масик успел просмотреть, были полны сердечным теплом и заботой. Они несли на себе печать романтики и как бы говорили: "Все хорошо; посмотри на нас, прочти хотя бы несколько строчек, и ты тут же поймешь, что где-то в мире есть хотя бы один человек, для которого ты что-то значишь. Чего стоит остальной мир рядом с этим?"
Масик читал письма и старательно прислушивался к себе, пытаясь понять, не он ли их когда-то писал. Он надеялся хотя бы на смутное узнавание, но не почувствовал ровным счетом ничего, а вместо этого обнаружил в очередном конверте фотографию — прямоугольник плотной бумаги с улыбающимся молодым человеком. У молодого человека была светлая кожа и длинные белокурые локоны. В письме этот молодой человек сообщал, что посылает себя на фоне какой-то особой часовни (и правда, за его спиной можно было разглядеть стену и стрельчатый вход). Однако часовня интересовала Масика в последнюю очередь.
