В тот вечер, о каком пойдёт рассказ, по обыкновению на мостовых мелькали экипажи, доставляя нарядных ездоков по адресам. Кастаньеты с каравеллы шаловливо щелкали на площади, где собирались ротозеи, – посмотреть, послушать… Надрывала струны испанская весёлая гитара, из которой позже, в потасовке где-нибудь у кабака, могут сделать моряку «испанский галстук» – разбить гитару на башке и надеть на шею.
Женский жавороночий смех дрожал где-то во мгле за цветочною клумбой.
Нежный голосочек восклицал:
– By зэтэ донг францэ? Же ву фэр вотр конесанс, месье!
– Чего-чего? – зарокотал вдруг удивлённый бас.
– Вы француз, я говорю. Очень приятно, говорю, с вами познакомиться, господин.
– Дура, – ответил бас и хохотнул. – Я свой до нитки. Я родился тут, за огородами.
– Фу, какой вы, однако…
– А чего ты сразу нос воротишь?
Вдруг пистолетный выстрел бухнул в небо – воробьи и голуби взлетели с крыш. И раздался пьяный грубый хохот моряков, заставивший дрожать и осыпаться листья на деревьях у пивной.
Широкоплечий верзила стоял среди дороги. Пустой экипаж останавливал.
Кони от выстрела взвились в нескольких шагах от моряка. Того и гляди – замолотят копытами. Но стрелок не робкого десятка. Засунув пистолет за пояс, парень цапнул диковатую упряжку за узду, угомонил и подошел к возничему. Тот встретил его грозным окриком:
– Пошто фулиганишь? Разбойник!
Хмельной широкоплечий матрос, куражась, ударил себя в грудь и попросил:
– Абориген, милашка! Покатай мою новую белую шляпу на тройке! Уважь! Я тебе хорошо заплачу! У меня широкая душа: от плеча до плеча – как от Юга до Севера!
У обочины, в руках у смеющихся моряков, на широком расписном подносе лежала белоснежная широкополая шляпа.
Недовольно помолчав, обдумывая просьбу самодура, возничий вздохнул, набивая цену. Эх, тяжела, мол, работенка, а «плотют» за неё только гроши. Он кнутовищем почесал затылок и прищурился.
– Скоко дашь? – поинтересовался недоверчиво. – Деньги есть? Покажи. А то, может, давно просадил…
– Абориген, милашка! Денег – море! Во…
Возница посмотрел на море денег и обалдело покачал головой.
– Пираты, что ли? Нет? Тока не ври! Я с пиратами зарёкся ездить.
– Абориген! Милашка! – снова зарокотал широкоплечий. – Разуй глаза! Ну, какие мы тебе пираты? Мы твои, можно сказать, родные браты…
Кнутовищем почесав переносицу, возничий крякнул.
– Эх, ладно, по рукам! Давай задаток!
– Вот это хорошо! Давно бы так! – Широкоплечий повернулся, коротко, но громко свистнул своим дружкам. – Эй, братва! Грузите мою белую принцессу! Да в пыль не оброните! Зашибу!
