Волхитка | страница 101

А? Что ты спросил? Сыновья Чистяковы? А как же! И сыновья встречались. Правда, очень давно, когда я на почте служил ямщиком. Что говоришь? Где они? Подевались куда? Охо-хо-хо… Это, друг, не побаска уже, это самая горькая быль.

Давай-ка мы сделаем вот что. Если время терпит, если тебя волнуют судьбы этих сыновей, я сделаю крюк небольшой – для бешеной собаки двести вёрст не крюк. Ну, это шутка. Тут будет поменьше – километров сто. Я привезу тебя к одному человеку. Судьбы сыновей Чистяковых он знает лучше моего. А почему – ты сам поймёшь, когда увидишь, где этот человек живёт. Ты, может, не поверишь, а я тебе скажу: он уже давно живёт на кладбище.

И не леса мне видятся окрест,

А лес крестов в окрестностях России…

Николай Рубцов

Сутулая избушка с одним окном, смотревшим на закат, сиротливо приютилась около тёмных покосившихся ворот – на краю просторного сельского погоста, на пригорке, с которого днём хорошо просматривался тракт, змеисто заползающий в предгорья. Ближайшие селенья светлыми крышами маячили в долине. Река блестела боком, круто выворачивая из-за утёса, но тут же и скрываясь за плотною гребёнкой кедрача.

– Вот тут я и живу, – разводя руками, проговорил дремучий старик, сторож погоста.

– Весёлое местечко, нечего сказать! – Молодой человек посмотрел по сторонам. – И давно вы здесь?

– Давно. Я уж не помню…

– А как вас звать?

– Живой.

– Ну, это я вижу. – Парень хотел сказать: «Я вижу, что не мёртвый», но постеснялся или даже побоялся говорить слово «мёртвый».

Человеку, занятому серьезной думой, немного надо в этом подлунном мире. Даже собственное имя для него – как пыль, которую сдувает время. Ни паспорта, ни метрик нет у сторожа. Люди старика зовут – Живой. Всякий раз, приближаясь и увидев сторожа, люди изумленно восклицали: «Живой?» – «Живой!» эхом откликался он; так и прозвали – Живой. И тут, среди сонма умершего народа, прозвище это звучало как-то особенно звонко, значительно и вместе с тем до боли грустно и тоскливо.

Встретив молодого человека у ворот погоста, Живой, ничуть не удивившись гостю, молча проводил его к своей сторожке. И вот теперь они стояли у порога. В одной руке Живого слабо тлела цигарка.

– Я не помешал вам? – из вежливости спросил молодой человек.

– Нет. А что мне, Ярославка?.. – Сторож дёрнул плечом. – Вдвоём так даже лучше. Вдвоём весельше.

– Как вы сказали? Весельше? – Молодой человек улыбнулся. – Интересное словечко. Я таких не слышал.