Стивенс так охарактеризовал эту способность моего гостя:
— Он как губка: быстро намокает, но долго сохраняется в намоченном состоянии.
Придя к решению избрать новую тактику, я не замедлил провести ее в жизнь. В течение первых же дней я убедился, что я шел по верному пути. За вином Джордж становился несравненно более словоохотливым и откровенными. Его обычная сдержанность и замкнутость как будто растворялись в крепком алкоголе. Речь его становилась оживленнее, мысли высказывались более свободно и не так осторожно, как обыкновенно.
К великому неудовольствию Джефферсона, явно не симпатизировавшего моему новому другу, мы часто засиживались вдвоем или в компании Стивенса и Колльриджа до поздних часов.
Иногда Джордж уходил из моего «подвала» лишь на рассвете. Должен сказать, что в общем он был приятным собеседником. Время в его компании тянулось не скучно. Он много видел, много читал, много путешествовал. Теперь я подробно знал уже его печальную историю и то, как он из богатого человека обратился в нищего.
Это была обычная история. Национализация, узаконенный грабеж, расхищение всего, что имело мало-мальскую ценность, дикие бунты матросов и служащих пароходной компании, побои, издевательства, аресты. Словом, история, о которой каждый из нас не только слыхал множество раз, но которую в большинстве случаев и сам пережил. Грустная, тяжелая, но приевшаяся и докучная история.
О царящем на континенте государственном строе и об агентах и ставленниках его Джордж говорил с нескрываемой ненавистью. Правда, он никогда не смотрел при этом в глаза. Но, как вы знаете уже, эта похвальная привычка вообще не была свойственна моему гостю. Но это деталь. В общем же я нисколько не сомневался в искренности негодования Джорджа.
Такая интимная и доверительная откровенность моего нового друга, естественно, давала ему право и на некоторые расспросы с его стороны Я ждал этих расспросов давно. И поэтому не был нисколько удивлен, когда однажды Джордж спросил:
— Простите мое любопытство, мистер Гарвей, но меня чрезвычайно интересует один вопрос.
— Именно? — совершенно равнодушно осведомился я, прихлебывая вино.
— Каким образом, несмотря на вашу широкую известность и на занимаемое вами положение, вам удалось благополучно выбраться с континента? Ведь революция произошла, как вы помните, настолько внезапно, что все правительство и все видные деятели попали в руки мятежников.
Милостивые государи, не знаю почему, но при этом вопросе у меня родилась твердая уверенность, что истинная физиономия Джорджа скоро не будет составлять для меня тайны.
