— А вы как думаете?
Я пробормотал что-то неопределенное.
— Не знаете?
Она выдернула руку и на ходу уже, направляясь в наш любимый угол, бросила:
— Ждала и очень скучала без вас. Очень, слышите?
Я с секунду постоял в столбняке. Очевидно, такой же столбняк напал и на мое сердце. По крайней мере, оно на мгновение замерло в какой-то сладкой истоме, а затем бешено начало колотиться.
Глупое сердце… И сейчас, при одном воспоминании об этом маленьком инциденте, оно опять начинает прыгать. Не будьте ослом, старина Джон! Выпейте-ка виски — это отлично помогает в подобных случаях.
Вероятно, когда я садился на свое обычное место рядом с мисс Мэри (нас разделял только маленький столик), вид у меня был достаточно глупый. Но через секунду я был уже снова самим собою.
— Вы большая кокетка, мисс Мэри, — сказал я, закуривая, с разрешения моей собеседницы, сигару. — Да, очень большая. Если бы это было тридцать лет назад, я мог бы вывести из ваших слов совершенно иное заключение, чем сейчас.
— А именно? — смеющимися глазами, глядя на меня в упор, сказала она.
— Гм…
— Что вас смущает?
— Видите ли, я всегда привык говорить женщинам правду.
— Это очень хорошая привычка.
— Вы находите? В таком случае, вы разрешите мне и сейчас не отклоняться от этого принципа?
— Конечно.
— Ну, хорошо. Так вот, если бы то, что вы мне сказали две минуты назад, было сказано мне на тридцать лет раньше, то…
— Ну, договаривайте же. Какой же вы несносный!
— То я бы подумал, что вы неравнодушны ко мне.
Она, все так же не сводя с меня взора своих огромных лучистых глаз, тихо рассмеялась. Однако я заметил, что где-то в глубине ее зрачков мерцали огоньки серьезности.
— А почему вы сейчас этого не думаете? — деловито и даже строго спросила она.
Удивительные глаза у Мэри. Иногда из них потоками льется невинность девушки и даже наивность ребенка. Иногда же я готов поручиться, что на меня смотрит женщина, которой знакомы мужские ласки. Сейчас она смотрела именно так. Из ее зрачков струились снопы горячего света и в них яркими блестками вспыхивали манящие, многообещающие огоньки. Да, сейчас передо мной сидела не девушка, а женщина. Женщина, искушенная в любви. Я, как зачарованный, не отрывал от нее своего взгляда.
— Ну? — услышал я снова. — Я жду.
Искорки в ее глазах перестали сверкать. Снопы света стали ровнее и потускнели. Женщина превратилась в девушку.
Это вернуло меня к действительности. Какие глупости! Вот что значит почти три года не знать женщин. Я отвел свой взор, пыхнул сигарой и равнодушно сказал:
