— Ну как тебе прославленные польские девушки?.. — спросил Андрюха. Спросил просто так, к слову, но Геннадий полез за второй сигаретой, стал вспоминать, как однажды во время увольнительной познакомился с пани Магдой…
— Волосы у нее, ты бы видел!.. Есть такое выражение «льняные волосы». Так вот, они у нее именно льняные. Да и сама она…
Сначала Магда все смеялась над тем, что он, Геннадий, пытается говорить по–польски. Но потом, когда она попробовала говорить по–русски, настала его очередь смеяться и поправлять ее. Так они и объяснялись на смешанном и всегда при этом смеялись. А потом Магда познакомила его со своими родителями…
— Сели обедать, — рассказывал Геннадий, потягивая сигарету, — поставили передо мной, знаешь, противень, а в противне что–то прозрачное, вроде воды, и, как живой, карп стоит. Перышки в стороны торчат, ну, сейчас хвостом пошевелит и поплывет. Я даже немного растерялся, что такое, думаю… Гляжу, две вилки по бокам кладут. Ага, соображаю, рыбку–то, стало быть, есть нужно. И есть двумя вилками, не зря их положили…
Рассказывал Геннадий просто и хорошо. Андрюха уже представлял себе и дом под острой черепичной крышей, и Магду, и ее родителей, и братьев, и сестер, и как они все за стол уселись, и как на Геннадия исподтишка посматривали — гляди–ка, не растерялся пан солдат, не ударил в грязь лицом, держится с достоинством, вежлив, обходителен, ест рыбку да похваливает; пошутить умеет, и к месту.
А в одно из воскресений они отправились с Магдой в горы к лесному озеру…
Геннадий задумался на минуту, глядя куда–то далеко, и Андрюха впервые заметил, что на невзрачном лице Геннадия неожиданно большие и красивые глаза.
Но вот настал день демобилизации.
— Как мне не хотелось уезжать, кто бы знал!.. Остаться на сверхсрочную?.. Так ведь мать же здесь, старуха уже… — Геннадий замолчал, задумался опять.
Андрюха осторожно спросил, переписываются ли они с Магдой.
— Переписываемся, — очнулся Геннадий. — Каждый раз что–нибудь присылает: то открытку, то пластинку с песенками или музыкой. А то игрушку, петуха какого–нибудь из соломы или из щепок…
— А ты купи турпутевку, да и поезжай в отпуск. Не хватит денег — одолжи.
— А так и сделаю, наверно.
И видно было, что решил Геннадий это давно, что забыть свою Магду из Шецинека, Магду с льняными волосами он никак не может…
И опять Андрюха почувствовал легкую зависть. «Как–то у него все по–настоящему, серьезно, — подумал он о Геннадии. — И в работе, и в мыслях, и вот… Какое–то равновесие, не то, что у меня, у растрепы… Пусть даже у них ничего и не будет с Магдой, пусть драма, страдания, все равно это как–то правильно и хорошо. А у меня…» — И, загоняя дрожащее сверло в податливый металл, Андрюха стал думать о Наташке…
