— Иди и сейчас же выточи новый щуп, вахлак длинноволосый! — взревел Багратион. — Да чтоб резьба точная была, понял?!
— Черт знает, что за человек такой!.. — провожая грозным взглядом ленивую спину «школьника», ворчал сварщик, обращаясь уже к Андрюхе. — Ни стыда ни совести, ни ответственности. — Багратион сплюнул. — Не знаю… Может, я уже старею, старческая воркотня… Но у нас, помню, в таком возрасте было это чувство ответственности. Гордость рабочая была. Мы как–то понимали — мы вот этими самыми руками делаем все: машины, дома, заводы. Мы. И никто кроме нас, не сделает, не построит, не запустит. Без нас ничего не может быть, жизни не может быть, мы как говорится, — соль земли. Так как же мы можем делать плохо, халтурить? А эти… — Сварщик махну, рукой. — Похабят, понимаешь, само это звание–то — рабочий человек.
«Ого, разошелся старик!..» — подумал Андрюха.
— Не все же такие, Багратион Петрович, — мягко возразил он. — Взять хотя бы вон Гену…
— А что Гена? Что Гена? — поморщился сварщик. — Гена, конечно, слесарь что надо, дай бог каждому. Но ведь он учится. Получит диплом — и поминай как звали. Уйдет. В отдел уйдет. Конструктором, технологом. Цех — это у него временно, перевалка вроде бы.
— Что же в этом плохого, если человек учится, растет? Вы же сами недавно сказали…
— А кто говорит, что плохо? — возразил сварщик. — Хорошо. Да только грустно как–то, знаешь. Утечка мозгов получается. Кто поспособней да поумней, в науку уходят или, на худой конец, в конструктора да технологи. Вот и остаются в цехе такие, как Сеня, как этот головорез Панкратов, ну, да Пашка еще. Эти никуда не уйдут, разве что на другой завод, в другой цех… Им бы побольше заколотить, попить да погулять. Вот такое охвостье и остается в цехе.
«Ну, а что ты на это, интересно, скажешь?..»
— Вы, Багратион Петрович, наверное, давно работаете в цехе? — как бы меняя тему разговора, спросил Андрюха.
— Давно… — ответил сварщик. Он уже заметно поостыл от схватки с Сеней и теперь присел на верстак и достал пачку «Севера». — Лет с шестнадцати. Как ФЗУ закончил, так и… — Багратион в задумчивости вынул из коробки спичку, закурил и продолжал: — Был и токарем, и слесарем, и фрезеровщиком. Молодой, знаешь, все надо попробовать, — он усмехнулся над собой, молодым. — Вот здесь, думаю, наверно, интересно… и пошел в театр. Заведовать механизмами, которые, знаешь, сцену поворачивают, декорации поднимают. А то думаю, как это они мелкоту такую, часы эти ручные ремонтируют? Дай попробую. Работал и часовых дел мастером, и автослесарем. Сейф тебе любой вскрою, если ключ потерян, ружье повороню, рисунок на стали вытравлю…
