«Я приношу свои извинения, мисс Фостер, — сказала миссис Корк неприветливо. В глазах и на лице у нее не осталось и следа слез. — Я вам верю. От переживаний у меня голова шла кругом. Вы меня поймете».
Красота покинула Бернис. Ей всегда казалось, что поведение ее некоторых любовников было самодовольным; Уильям же, хоть это представлялось мало вероятным, был самый странный. Он не оставался в постели, чтобы поболтать. Он вставал и устремлял свой взор в сад, словно путешествовал в прошлое своей жизни; он выглядел старше своих лет. Затем, почти молча, он одевался, а взгляд его был опять обращен в сторону сада. Голова его при этом выглядывала из ворота рубашки, или одна нога была в штанине, а весь вид его наводил ее на мысль, что он совершенно обо всем забыл. Затем он шел в переднюю комнату, возвращался с флейтой, усаживался в саду и играл. Однажды она сделала очень жестокую карикатуру на него, ибо он выглядел так комично: его длинная губа охватывала мундштук; глаза его были опущены, и казалось, что хилые высокие ноты — такие грустные и похотливые — клубились словно струйки дыма и исчезали в деревьях. Иногда она смеялась, иногда улыбалась, иногда это трогало ее, а иногда изумляло и злило. Она, однако, гордилась тем, что соседи сверху жаловались на шум.
И теперь, когда она была в таком же положении, как эта неуклюжая женщина, ее мучал соблазн сказать ей: «Как поразительны мужчины! Он что, и дома поступает точно так же: бессовестно выбегает в сад и играет на этой глупой дудке?» Затем презрение охватило ее. «Подумать только, что он ходит к Роузи Гловиц и еще в добрую половину садов в Лондоне и делает то же самое!»
Но, разумеется, она не могла сказать этого, а только лишь посмотрела на бедную миссис Корк с симпатией победительницы. Она страстно желала сломать Роузи Гловиц шею и придумать какую-нибудь непостижимую умиротворяющую ложь, чтобы сделать миссис Корк опять счастливой. Однако, ее нерасторопная посетительница продолжала все портить своими извинениями. «Простите меня, пожалуйста. Когда я увидела вашу работу в магазине, мне захотелось встретиться с вами. Мой муж мне часто говорил о ней. За тем я и пришла».
«По крайней мере, — подумала Бернис, — она тоже умеет врать. А что если дать ей все, что у меня есть? Все, что угодно, лишь бы она ушла». Бернис взглянула на выдвижной ящик верстака, который был заполнен бусинами и кусочками шлифованного камня и хрусталя. Ей хотелось взять пригоршню и высыпать ее миссис Корк на колени.
