и благополучно удалила из стека заданий.
Если бы данные попали к специалисту, он наверняка заметил бы, что афелий орбиты метеороида находится в зоне астероидов-кентавров, и что он прошел афелий десять лет назад — как раз тогда, когда у кентавров наблюдалась аномальная кометная активность. В те годы даже серьезные астрономы поговаривали о возвращении аквилиан… Но компьютеры САО не были запрограммированы проводить такие сопоставления, а специалистам было не до того, чтобы отслеживать каждый падающий на Землю камень. И HN>1 остался незамеченным.
Под низким углом он вошел в атмосферу над ночной Атлантикой, окутался факелом раскаленного воздуха, вытянул за собой шлейф горящих обломков. В 70 километрах над мелководьем бывших Нидерландов последние клочья абляционной оболочки догорели и обнажили обтекаемый, докрасна разогретый корпус планера.
В его форме, подчиненной универсальным законам аэродинамики, не было ничего «инопланетного»: тупоносый конус фюзеляжа, стабилизаторы, дельтовидные крылья. Когда планер сбросил скорость до субзвуковой, он раскрыл створки днища и выронил на землю Европы первый зонд, похожий на яйцо с кинжалообразным выростом.
Выбросив десяток зондов, планер вошел в пике и самоуничтожился ударом о землю к северу от руин Казани. Короткий взрыв озарил ночную полупустыню, не замеченный никем кроме мышей и сольпуг.
Так окончил жизнь первый инопланетный аппарат на Земле. Но основная часть миссии только начиналась.
Выброшенный планером зонд вонзился в грунт утяжеленным лезвием кинжала. Как только вибрация утихла, защитная скорлупа яйца начала раскрываться и разваливаться. Медленно, словно распускающийся бутон, разворачивались нежные лепестки солнечных панелей, волосатые усики сенсоров. Когда над полупустыней занялся рассвет, разведывательный зонд был готов к работе.
Первая муха, привлеченная необычным резким запахом, села на черный пушистый ус. Приклеилась. Слишком поздно рванулась взлететь, впустую затрепыхалась. Ус неторопливо обвил ее, микроскопические пасти на концах пушинок впились в эпителий. Кусочки мушиного тела по капиллярам побежали в глубину зонда — в автоматическую лабораторию. Через несколько часов муха перестала существовать, а в память аппарата легли первые мегабайты данных. Миссия началась.
