— Исключать нельзя, — сказал он, и все удивились, как это у Витьки так здорово получилось, — я повторяю, исключать нельзя. Кто знает, почему он… А Нина спешит с выводами.
Здесь Витя почувствовал, что вот сейчас начнутся те же гонки мнений со словами, и попытался остановиться. Из этого ничего не вышло и минуты две все удивленно слушали отрывистые слова, которые слетали с Витиных уст. У него были предложения, вполне продуманные и понятные, но выразить их он не мог.
Совершенно неожиданно для всех сказал:
— Все!
И сел как раз вовремя, потому что Андрюша Кравченко уже начинал смеяться, а Гриша собирался сделать свои ехидные выводы относительно Витиной речи.
Борис Петрович обвел глазами всех школьников, и тогда из–за спины Нины Ивановой прозвучал Клавин голос. Когда она говорила, ее косы болтались в воздухе, а правая рука с вымазанными в чернила пальцами вытягивалась вперед, как у настоящего оратора.
— Мы должны рассмотреть этот вопрос со всех сторон, положительных и отрицательных. — Она точно сказала последние, недавно вычитанные в книге слова, и победно оглядела собрание. — Да, товарищи, положительных и отрицательных.
— Положительных и отрицательных, — повторил Гриша Глузберг, как бы любуясь красотой таких высокоученых слов.
— Да, — повернулась в его сторону Клава, — и ничего не значит, товарищи, что в данном случае пионер Вася еще имеет в перспективе двойку по географии, но исключать его из школы нельзя. Да! Мы должны узнать, почему он заснул, и сказать ему, чтобы он так больше не делал, а был пионером, с которого можно брать пример.
— Каждая речь имеет свои положительные и отрицательные стороны, — сказал Гриша.
— Да… узнать… нельзя… — снова выскочил Витька, и, хотя слов было сказано очень мало, все его поняли.
— А я думаю, что это не наше дело, — кокетливо поправляя стриженые волосы, сказала Фира. — Ну, заснул и больше не будет. Ну, заснул и проснулся. Надо сказать, чтобы больше этого не делал. И помочь ему мы здесь ничем не можем.
— Неправда, — крикнул Витя, и даже Андрюша Кравченко исподлобья посмотрел на Фиру, отвернулся и пробормотал что–то такое, чего собрание не услышало.
Борис Петрович, улыбаясь, слушал всех своих воспитанников, давая им возможность высказаться и самим прийти к какому–то решению. Однако школьники могли затянуть разговор до вечера.
— Кто знает, у кого живет Вася? — спросил он, и неловкая пауза сразу же воцарилась в классе. — Что, никто не знает? Странно, очень странно. Ну, а где он живет, вы знаете?
