Сжав кулак и снова разжав, мужчина отпустил кувшинку.
Скользнув в потоке ветра, цветок, продолжая кружиться, опустился на дно кокона и начал расти. Пока Тимур, Хани и кошки не оказались в чашечки, окружённой лепестками. Стало теплее и гораздо спокойнее.
Опершись на лепесток спиной, Тимур вытащил книгу и погрузился в чтение. Время от времени он отгибал кромку лепестка и выглядывал за стенки транспортного кокона.
В дороге эунестес была четыре часа, когда притихшее чувство опасности снова ударило по нервам. За коконом полыхнула вода, ударила тугим накатом в стенки транспортно-магической кабины. А следом транспортная змея стряхнула с себя кокон и метнулась дальше.
От встряски и от «включившегося» освещения проснулась Хани. Огляделась изумлённо по сторонам, не понимая, почему вместо темноты вокруг тёмно-зелёный свет. И с тихим вздохом изумления приникла к лепесткам, глядя за них. Водная толща вокруг, куда они свалились, была прозрачна и пуста.
«Никто не живёт?» — Тимур приготовил меч. — «Да такого просто быть не может. В альманахе Эссентес нет рек или озёр, где никого бы не водилось. Как минимум — змеи, а чаще более опасные обитатели».
Вдали, в тёмной, почти коричневой толще воды, у самого илистого дна, мелькнуло что-то юркое. И стены транспортного кокона, плавно опускающегося на дно, дрогнули, ломаясь под напором воды.
Внутрь хлынула вода, но впрочем, наделать бед она не успела. Тимур среагировал раньше, подхватив рюкзак с вещами, ударил по лепесткам. И стенки кувшинки сомкнулись, не давая воде проникать внутрь. Мужчина хмыкнул, досадуя на свою рассеянность, отвёл от шеи воротник мокрой рубашки. Кошки выли дурными голосами, забравшись на спинку сидения. Хани плескалась в тёплой воде, радостно смеясь и разбрызгивая вокруг искрящиеся брызги.
Кувшинка медленно поднималась к поверхности, пока полностью не всплыла. А в плотно сомкнутые лепестки что-то ударилось, раз, другой, и затихло в ожидании. Ждать долго не пришлось. Лепестки начали раскрываться, оставляя Тимура и Хани беззащитными перед тем, что обитало в воде. И что так хотело познакомиться поближе со своим внеплановым десертом.
* * *
В трактире было не протолкнуться. Люди, иллинтири перемещались по залам, сновали по лестницам, заказывали еду, ели и исчезали.
Звон монет, сдавленный гул голосов, звон посуды — всё смешалось воедино, создав шумовую завесу. Сквозь неё невозможно было услышать даже голос того, кто сидит за соседним столиком. В такое время хорошо было обсуждать незаконные планы. Всё равно никто не услышит и никто не запомнит.
