С другого берега к Турели спешили орлеанские ополченцы, обрушившись на растерянных врагов с тыла. После недолгого боя крепость пала. Четыреста англичан погибло, двести сдались на милость победителя. Вечером Жанна во главе войска вернулась по мосту в Орлеан, где радостно звонили колокола всех церквей. Девушка слышала этот звон как сквозь вату, едва не падая с коня. В доме Буше ее осмотрел лекарь, покачавший головой: рана воспалилась и опухла, еще пара часов, и лечить ее было бы поздно. Бог все-таки хранит Деву! Намазав рану целебной мазью, доктор ушел, приказав больной как минимум два дня не вставать с постели.
Конечно, она не послушалась — ведь следующий день, воскресенье 8 мая, должен был стать решающим. Рано утром дозорные доложили, что англичане выходят из своего лагеря в Сен-Лорансе и строятся в колонны со знаменосцами впереди. Если они решили сражаться, то это самоубийство: у французов больше сил, и их боевой дух крепок, как никогда. Капитаны уже предвкушали легкую победу, приказав войскам выйти за городские стены и приготовиться к бою. В решающий момент, как обычно, появилась Жанна. Теперь на нее с обожанием смотрели не только простые солдаты, но и многие рыцари. Один из них спросил, можно ли им сражаться в воскресный день. Девушка ответила, что сражения может и не случиться. Она ясно понимала, что теперь враги вряд ли решатся вступить в битву. Скорее всего, они уходят. Так и случилось — простояв перед городом около часа, войска Толбота повернулись и направились на запад, в сторону Менга. Французы поспешили занять укрепления, оставленные в большой спешке: там нашлись не только пушки и порох, но и пленники, изможденные, но живые.
При известии о конце осады радость горожан удвоилась, колокольный звон стал еще громче. На площади уже выкатывали бочки с вином. Между тем в доме канцлера Кузино проходил очередной военный совет — Жанну на него опять не позвали. Капитаны составили реляцию королю, подробно описав свои усилия и подвиги в борьбе с неприятелем. Говорилось, что все операции велись по плану, составленному в соответствии с правилами полководческого искусства Бастардом Орлеанским и Раулем де Гокуром. Только этим, а еще, конечно, помощью Божьей объяснялась столь полная и окончательная победа. Когда бумага была уже готова, спохватившийся Ла Гир потребовал внести в нее имя Девы. Без особой охоты собравшиеся согласились, сделав приписку: "В некоторых сражениях принимала участие и Дева".
