По мнению «альтернативщиков», Изабелла, боясь мести мужа, объявила ребенка умершим, а на самом деле отправила его на воспитание в далекую деревню Домреми. Французские короли и аристократы нередко отдавали своих бастардов в другие семьи, но это делалось ради приличии, а королеве скрывать было нечего — о ее распутстве и так говорила вся страна. Она вполне могла воспитывать малютку вместе с дофином Карлом, который был ненамного старше и тоже, по всей видимости, родился от Людовика Орлеанского, что мало волновало умалишенного короля. Непонятно, почему герцог не воспитал дочку в своем дворце, как поступил с другим внебрачным отпрыском — уже известным нам Жаном Дюнуа, который до получения графского титула открыто и даже гордо называл себя Бастардом Орлеанским.
В обоснование своей версии «альтернативщики» указывают, что не существует никаких документов о рождении Жанны в Домреми. Но книги записи новорожденных в деревенской церкви или не велись вовсе, или не дошли до нас. Уже говорилось, что большинство французов той эпохи не знали дня, а часто и года своего рождения, причем это были не только крестьяне, но и знать. В ход идет и знакомый уже аргумент о том, что Жанна владела навыками, незнакомыми крестьянам, — но откуда они могли взяться у королевской дочери, если она воспитывалась в крестьянской семье? На это «альтернатива» отвечает, что д’Арки вовсе не были крестьянами — они принадлежали к дворянской семье из Шампани, которая разорилась из-за войны и эпидемии чумы.
В Домреми Жак д’Арк якобы не пахал землю, а выполнял чисто административные функции вроде старосты и главы местного ополчения. Об уровне доходов семьи говорит то, что он владел «двадцатью гектарами земли, из которых 12 составляла пашня, четыре — луга, и ещё четыре — леса», лошадьми и большим количеством коров, овец и коз.
Потомок одного из братьев Жанны Шарль дю Лис, бывший в начале XVII века адвокатом двора, утверждал, что один из его родственников «сохранил древний герб семьи Дарк, бывший у его предка Жака д’Арк, отца Девы, который представлял собой натянутый лук с тремя стрелами, увенчанный шлемом с навершием оруженосца и львом в верхней части главы, происходящим от провинции, в которой король указал ему жить». В свою очередь, на гербе, дарованном Жанне Карлом VII в июне 1429 года, изображены меч, две королевские лилии и корона — причем не простая, а принадлежащая принцам и принцессам крови (правда, на гербах принцевых бастардов такую корону изображали крайне редко). Еще одно доказательство «альтернативщики» видят в том, что Жанну называли Орлеанской Девой еще до ее прибытия к осажденному Орлеану. Впервые это имя употребил епископ Амбрена Жак Желю в своем трактате «О подвигах Девы» (Р. Амбелен пишет, что он был написан ранней весной 1429 года и это прозвище будто бы указывало не на город, а на происхождение). Автор случайно или намеренно путает два сочинения Желю — письмо Карлу VII, действительно написанное в марте или апреле, и трактат, сочиненный летом 1429 года, когда о подвигах Жанны под Орлеаном знала уже вся страна.
