Разговор был любопытный, причем, полагаю, не только для меня, но и для тех, кто сейчас за мной наблюдал.
Хотя это меня не слишком беспокоило — ребята просто гипотетические выкладки излагали, не более того. И потом — другое тянуло мою душу, а именно — как сокланам сказать, что свежеполученное деяние им не закрыть? В замок‑то им хода нет, не могу я их с собой взять. При любых раскладах не могу. А последний пункт деяния — увидеть тронный зал.
— Знаем — вздохнул Лирах — Ладно, пошли помаленьку, что ли? Вон те здоровенные штуки — наверное секвойи. Хейген?
— А? — отвлёкся я от печальных мыслей — Да, идем. Слав, Снуфф — первые, я за вами, потом барышни, Лирах — замыкающий. Если что — Снуфф страхует барышень.
— Баааарышни — немного мечтательно протянула Сайрин — Меня еще никогда не называли 'барышней'. Кро, а тебя?
— Меня как только не называли — отмахнулась Кро — Все эпитеты не сосчитаешь даже. Только мне кажется, что 'если что' не будет. Нет здесь никого — ни живых, ни мертвых. Это место под другое заточено.
И я был с ней согласен. Слишком здесь тихо и величественно, не станет никто портить подобную атмосферу глупыми скелетами или злобными волками.
Столбы и вправду оказались стволами воистину гигантских секвой. Когда мы подошли к ним, оставив позади небольшой ельник, у меня возникло ощущение, что эти деревья держат на себе небо, чтобы оно не упало на землю.
— Ох ты — восхитилась Сайрин, обняв одно из них, насколько хватило рук — Даже если мы все сцепим ладони, то все равно, наверное, не сможем его окружить. Интересно, а на Земле они такие же?
— Ага — почесал затылок Слав — Это же самые — самые деревья на Земле. И здоровенные, и древние.
— Два из четырех — удовлетворенно заметил Лирах — Теперь памятник найти надо, это, пожалуй, самое сложное будет. Он же разломанный — может в снегу быть, или вон — в елках. Днем попроще было бы, а в темноте…
— Я пока деяние не получу, отсюда не уйду — заявила Кролина.
— Памятник в елках — это вряд ли. Нелогично — засомневался я — Если он где и есть — то у замка или на каком‑то открытом месте.
По моему и вышло — на памятник мы наткнулись вскоре после того, как приблизились к замку, темной громадиной нависавшему над нами.
Там, где стояла последняя секвойя, обнаружилась неширокая тропинка, выстланная небольшими мраморными плитками багрового цвета, которые почему‑то не покрыл снег, не заметить ее было невозможно — красное‑то на белом. Впрочем, ночью это скорее казалось черным на белом. Шагая по ней, мы и наткнулись на останки того, что некогда было памятью о Демиургах.
