Траектория развития социокультурной антропологии в последнюю четверть века в действительности пошатнула принцип четырех областей, и по поводу самой идеи «общей антропологии» уже давно существуют разногласия. Эти разногласия, которые пока лишь изредка приводили к реальным внутрикафедральным расколам, до сих пор предпочитается улаживать (чаще по профессиональным соображениям, реже — из ностальгических мотивов, но и в тех, и в других случаях, как правило, присутствует элемент сентиментальности). Риторика «общей антропологии», как ни странно, продолжает настойчиво сохраняться даже в дискурсе самой социокультурной антропологии. Но дело, конечно, в том, что именно социокультурным антропологам труднее всего примирить свои растущие амбиции с тем, что публика (как научная, так и ненаучная) продолжает видеть в них экспертов по «примитивному», «экзотическому» и «досовременному», полагая, что даже если социокультурные антропологи иногда и могут сказать что-то интересное о современном мире, то это все равно по той причине, что они рассматривают его с точки зрения чего-то «архаичного».
Одним словом, публика до сих пор воспринимает социокультурную антропологию такой, какой она была половиной столетия ранее. Риторика «общей антропологии» только усиливает тенденцию такого восприятия. Но в гораздо большей мере проблема восприятия социокультурной антропологии как в научном, так и в ненаучном мире состоит в том, что социокультурные антропологи до сих пор не смогли внятно озвучить (как для других, так и для самих себя) те перемены в собственных поисковых стратегиях, которые отражают перемены, уже пришедшие de facto в практику этнографических полевых исследований за период с начала 1980-х годов.
Проблема, таким образом, заключается в том, что социокультурные антропологи, научившиеся компетентно выступать против предубеждений и стереотипов в современном американском обществе, все равно воспринимаются этим обществом преимущественно как знатоки «других» культур (чаще всего далеких и экзотических). Общественная легитимность социокультурной антропологии покоится на понятии о том, что она занимается именно таковыми. Но будущее социокультурной антропологии связывается самими учеными с иной исследовательской программой — программой, в выполнение которой они уже активно включены, но четкое определение и рефлексивное обоснование которой они еще не дали. На самом деле момент пересмотра и переутверждения внутридисциплинарных положений, которые могли бы конкретно означить место дисциплины как в сфере общей антропологии, так и в обществе, еще не наступил, хотя, казалось бы, он близок. Однако его приближение, как ни странно, пытаются искусственно замедлить по политическим причинам и сентиментальным поводам. Это — тот самый «двойной зажим», который характеризует сегодняшнюю социокультурную антропологию в США.
