Нидерландская антропология была преимущественно сконцентрирована на незападном мире, и ее вклад был скорее региональным, нежели тематическим. Исследования Азии, Африки и Латинской Америки до сих пор абсолютно преобладают; исследования Австралии и Океании, Японии и Арктики остаются редкими. Вследствие такой «заморской» ориентации, внешней политики и существующих национальных критериев в финансировании исследований антропология Европы получила значительно меньшее внимание. Именно по этой причине в современных дискуссиях о феномене мультикультурности в Европе принимают участие не антропологи, а философы и социологи.
К темам особого интереса относятся гендерные исследования, медицинская антропология и исследования проблем биологического воспроизводства, этнические меньшинства и исследования мигрантов, а также исследования развития в целом. В меньшей степени финансируются исследования в таких областях, как музейная антропология, визуальная антропология, история антропологии и общая антропология (несмотря на устойчивый интерес к этим предметам).
Главной проблемой в этом контексте остается устойчивость воспринимаемого противопоставления между «Здесь» и «Там», «Мы» и «Они», «Мы» и «Другие». Колониальная идея, что Запад остается на Западе, а He-Запад не может находиться на Западе, уже не принимается на веру. Фундаментальным вкладом исторической социологии, пропагандируемой Вертхеймом, была демонстрация того факта, что эти миры взаимосвязаны и взаимозависимы. Эта мысль еще не вполне укоренилась в нидерландских фондах, финансирующихся в основном исследования в постколониальных и развивающихся странах, с которыми Нидерланды поддерживают двусторонние отношения.
Влияние нидерландской социально-культурной антропологии на нидерландское общество остается преимущественно косвенным. Ее влияние на политику более значимо, в особенности в том, что касается международного развития, гендерных исследований, проблем передачи властных полномочий и исследований развития. Большинство нидерландских антропологов проводит полевые исследования на других континентах. Вследствие этого у них больше опыта в изучении мира за пределами Европы, чем в исследованиях феномена мультикультурности у себя дома.
Нидерландская антропология хорошо оснащена для изучения культурного многообразия, мультикультурного поведения и групповой динамики в современных обществах — как в западном, так и в незападном мире, как на Юге, так и на Севере. Потребность в антропологах, возможно, возрастет, и потребуется больше обученных специалистов. Пока, однако, нидерландские политики продолжают экономить на образовании и исследованиях. Можно лишь заключить, что, по их мнению, проблемы транснационального и многокультурного общества пока недостаточно сложны.
