Под сенью апельсиновых деревьев | страница 4
– Мама?
Неужели ей все это приснилось? Юлия попыталась открыть глаза, однако ее тяжелые веки дрожали, словно крылья мотылька, и первый же луч света ослепил ее. Неужели она спала?
– Т‑с‑с… лежи спокойно, – послышался чей-то голос вдалеке.
– Мама? – Юлии наконец удалось открыть глаза и моргнуть.
– Нет, это я, Марит.
Юлия с трудом узнала худощавое лицо своей няньки. Та склонилась над ней и осторожно убрала со лба девочки пропитанную пóтом прядь волос.
– Лежи спокойно, Джульетта, слышишь?
– А что случилось? – Юлия чувствовала себя очень странно. Она попыталась сдвинуться с места, однако острая боль в ноге заставила ее вздрогнуть.
Марит положила руку ей на плечо и осторожно уложила девочку на подушку:
– Джульетта, тебе нужно лежать спокойно!
Тон ее голоса не допускал никаких возражений. Юлия опустилась на подушку, и, еще до того, как голова коснулась ее, девочка опять погрузилась в состояние, похожее на глубокий сон, но безо всяких сновидений.
Когда спустя несколько часов Юлия снова проснулась, она с большим трудом смогла поднять отяжелевшие веки. Девочка, ничего не понимая, огляделась по сторонам и обнаружила, что лежит в своей комнате. Тяжелые гардины, которые висели на окне, собственно, больше для декорации, теперь были плотно задернуты. Однако на улице, казалось, было светло. Отчего же она лежит в постели средь бела дня? Попытавшись приподняться, Юлия вновь ощутила острую боль в ноге. Неужели она ранена?
Что же случилось? Почему она чувствует себя такой усталой?
У Юлии закружилась голова, а потом все вокруг снова погрузилось в темноту.
Когда доктор Маартен немного позже зашел в комнату Джульетты Ванденберг, Марит поднялась со своего стула. Она нервно комкала носовой платок. Взглянув на Юлию, няня прошептала:
– Она два раза ненадолго просыпалась, но теперь снова спит. – По лицу няни было видно, как она волнуется о ребенке.
Доктор Маартен кивнул, поправил на носу пенсне и задумчиво посмотрел на девочку.
– Бедняжка. Какая трагедия!
Он уже давно знал Ванденбергов, а Джульетту держал на руках еще тогда, когда та была грудным ребенком.
– Она спрашивала о матери. – Марит вытерла носовым платком покрасневшие глаза.
Ее усталое лицо побледнело, а серое домашнее платье измялось.
Доктор Маартен успокаивающе положил руку ей на плечо:
– Марит, я знаю, что самое худшее у Джульетты еще впереди, но она должна будет узнать правду, как только снова придет в сознание. Мы с тобой это уже обсуждали.
Марит тихо всхлипнула и кивнула.