Как только командир…
Как только Ян уехал.
Чувствовалось, ему не хотелось уезжать так поспешно. Наверное, он хотел ее поцеловать. А может, и не только… Но Дороти не могла и не хотела позволять себе подобных вольностей. Мысленно она легко представляла себя целующейся с ним и ласкающей его тело. Эти мысли не заставили ее покраснеть от стыда. Но это лишь плоды воображения, и дальше она не пойдет. Почему? Она и сама не знала. Вовсе не из-за моральных принципов и не из стремления быть добродетельной.
– Спокойной ночи, миссис Синклер, – сказал Ян. – Не смею вам больше докучать. Вы позволите навестить вас снова?
– Конечно. Я буду рада. Но у меня, как и у вас, тоже есть имя. И я хочу, чтобы вы называли меня Дороти. Теперь, когда мы… получше узнали друг друга.
– Дороти, – медленно повторил он.
– Ужасное имя. Я его всегда терпеть не могла.
– Почему? Хорошее имя. По-моему, очень английское.
– Спокойной ночи, Ян. И еще раз, спасибо за прекрасный вечер.
– Хочу надеяться, что это не просто вежливые слова. А то англичане такие вежливые!
– Знаете, а приезжайте-ка завтра на чай. К четырем часам. Сможете? Обильного стола не обещаю, но… чай и сэндвичи. Возможно, кекс испеку.
– О! Английское послеполуденное чаепитие? Обязательно буду. Спасибо.
Ян смотрел на Дороти. Она улыбнулась ему: прямолинейно и довольно глупо. Он тоже улыбнулся. В его улыбке было что-то покорное. Потом он сдержанно поклонился и ушел.
Когда машина скрылась из виду, Дороти побрела к себе. Она не заглянула в бывшую супружескую спальню, где теперь жили девочки и где она зачала и родила своего единственного ребенка. Она поднялась в свою комнатку под крышей, сняла красное платье, туфли, чулки, пояс, панталоны и лифчик. Надев ночную рубашку и халат, она с помощью кольдкрема убрала с лица пудру, после чего стерла с губ помаду.
Она прошла на кухню и принялась варить обещанное какао, медленно помешивая молоко. Потом уселась ждать своих девчонок. Те вернулись не через час, а через два: уставшие, взлохмаченные и пьяные.
– Доротея, сегодня у вас совсем другой чай.
Ян приехал ровно в четыре, на велосипеде. Жара на него как будто не действовала: лицо его не раскраснелось от солнца, а сам он даже не вспотел. Верный своему слову, он привез машинное масло и смазал замок, засов и дверные петли на кухонной двери. Дороти решила принимать гостя не на кухне, а под тенью белых берез заднего садика, куда перенесла стол и стулья. Листва негромко шелестела от теплого ветерка. Пока Ян возился с дверью, Дороти приготовила чай и позвала гостя к столу.
