Заурчал двигатель, шины мягко заскрипели по свежему снегу. Вечерние огни улиц напоминали о грядущем празднике, сливаясь в красочные гирлянды, а Слава, привычно крутя баранку, чувствовала, как полыхают жаркой кровью её уши под пристально-нежным взглядом Карины. Сердце опять проваливалось в космическую пустоту.
– Чего ты на меня так смотришь? – Уголок губ приподнялся, но сиденья под собой Слава не чувствовала. Зад онемел. Так недолго и управление потерять.
– Ты красивая, Слав. – Карина, нахохлившись на пассажирском сиденье, смотрела, смотрела... Ласково, задумчиво, зачарованно.
Славу беспокоило сейчас только одно: как не въехать в фонарный столб. В груди творилось что-то непозволительное, немыслимое, подбираясь вкрадчиво-мягкими лапками к черте, которую она провела между собой и сестрёнкой. Ещё не хватало влюбиться.
Слишком поздно, обречённо ныло сердце. Уже. Всё, приехали, конечная. Втрескалась.
И ничего, чёрт побери, ничегошеньки сделать было уже нельзя! Не вырвать, не заломать, не выкрутить тонкие лапки этому чувству, ведь ему будет больно. Ведь оно тогда свернётся калачиком на снегу и умрёт, такое хрупкое... Нет, лучше принять пулю в грудь, чем причинить ему боль. Да, девчонка совсем, сестрёнка, детство в попе играет. Но иногда так посмотрит – и понимаешь: нет, она – женщина. Стройная волшебница, тёплая и родная фея, без которой – просто смерть и удушье. И диву даёшься: как могла жить без неё раньше? Как могла отодвигать её за холодную стену детской обиды на отца? Не знать её, не думать о ней, не спешить к ней. Не беспокоиться, не заботиться, не любоваться... Ещё много всяких «не».
– Да ну... Какое там «красивая». Шрек Шреком. – Сиплое горло лишь могло гонять воздух переливами порванной гармошки.
– Ну что ты! Ты такая... Ах!.. Я тебя – очень-очень. – Носик Карины ткнулся в щёку, губы защекотали. – Слав, притормози вот тут.
– Зачем?
– Ну, надо!
Слава остановила машину, и Карина выскочила, побежала, проваливаясь сапожками в коричневатую кашу перемолотого колёсами грязного снега. Вывеска цветочного магазина мигала предновогодними огнями, витрины манили уютным светом. Букет так и не купила, вспомнилось Славе. Хотела ещё тогда, на похоронах отца...
А Карина вернулась, и не купленный когда-то букет, прохладно и горьковато пахнущий, лёг, шурша обёрткой, на колени Славе: оранжевые розы, герберы, хризантемы, гвоздики.
– Вот. Это тебе...
Теперь вопрос был в том, как тронуться с места и доехать домой, не угробив себя и её. Нет, не потому что цветы Славе в последний раз дарили... Уже не вспомнить. Парень какой-то пытался ухаживать, но она его отшила. И не потому что скоро Новый год.
