при рассмотрении истории триединого русского народа от праславянских времён до, по сути, последней четверти XVIII века, когда с присоединением Крыма к России была окончательно ликвидирована опасность со стороны пограничной Дикой Степи.
Всё это время история России проходила под знаком исключительно негативного смысла враждебной кочевой Степи для целей развития нормальной общественной, экономической и культурной жизни русского народа.
Имея опыт уже хазарских, половецких, печенежских степных набегов, средневековая Русь не могла позволить себе раздробление, однако же, в конце концов, позволила… А точнее – это позволили себе тогдашние правящие элиты, впервые так значаще и в перспективе – трагично, предавшие общерусские интересы в угоду личным, своекорыстным.
Крупные князья-владетели, включая и великих киевских князей, были, конечно, естественными сторонниками сохранения и укрепления централизации – под их, естественно, рукой. Однако киевские князья не очень ладили с волынскими, позднее – с владимиро-суздальскими, и прочного единства установить не удавалось.
Период после Любечского княжеского съезда 1097 года стал периодом междоусобных княжеских свар, начало которым положило ослепление в том же 1097 году князя Василька волынским князем Давыдом Игоревичем, одним из внуков Ярослава Мудрого. Давыд хотел захватить теребовльские владения при попустительстве великого киевского князя Святополка Изяславича, и Владимир Мономах со Святославичами – Давыдом и Олегом, пошёл войной на Святополка. Вскоре, однако, был заключён мир на условии, что Святополк накажет ослепителя сам.
Если вспомнить, что в 1093 году Мономах вёл войну с половцами, с которыми Олег Святославич был в союзе (из-за чего Владимиру и пришлось уступить Олегу Черниговское княжество), то картина складывающейся ситуации на Руси обрисовывается вполне определённо как тревожная. От обеспеченного в прошлом немалыми трудами единого государства с единой политикой, внуки Ярослава вели дело к раздробленности и непрочным союзам.
К слову, Василько, князь теребовльский, был младшим сыном тьмутараканского князя Ростислава Владимировича от брака с венгерской королевной Анной Андреевной Ланкой, дочерью венгерского короля Эндре I. Вот какими разветвлёнными были европейские династические связи не только великих киевских, но и вообще русских князей в период единого Киевского государства.
После Батыевого погрома ничего похожего не наблюдалось – русские князья-вотчинники, выброшенные собственной недальновидностью из европейского круга, роднились теперь лишь друг с другом.
