) одного лишь человека, который в беспредельном самовозвеличении сметал со своего стола всё, что не соответствовало его предвзятому мнению».
Он имел в виду, разумеется, Сталина, который в условиях военного времени принизил из-за своих ошибочных политических представлений важную роль разведки как одного из основных институтов государственной власти. Это привело сталинское руководство к крупным политическим просчётам и, в первую очередь, к массовой гибели советских людей в войне с нацистской Германией.
Вряд ли кому-то удастся обоснованно оспорить изложенную Маркусом Вольфом данную аргументированную точку зрения.
Маркус Вольф так написал в книге «Игра на чужом поле» о смысле деятельности спецслужб:
«Моя собственная запись 1974 года после празднования 25-летия ГДР напомнила мне, когда я перелистывал свой дневник (его Маркус Вольф вёл в течение всей службы в разведке. – Н. В.), что вопрос о смысле разведывательной деятельности приходил мне в голову не только после крушения «реального социализма».
В дискуссиях о секретных службах наряду с вопросом «кому выгодно?» возникает и вопрос: а нужны ли они вообще? При этом речь идёт не только об аппарате, армии поглощают во много раз больше миллиардов. Однако все производимые в НАТО бумаги с грифами «особой важности», которые мы добывали ценой огромных усилий и средств, при ближайшем рассмотрении годятся лишь для употребления в укромном местечке. А кто у нас может изнутри измерить пользу гигантского аппарата партии, государства и экономики, которые преимущественно взаимно контролируют друг друга, руководят и занимаются сами собой? Как много полезных дел можно было бы сделать, как много людей занялись бы действительно полезной деятельностью, если бы были обрезаны эти косы. Но монстры растут неудержимо».
Маркус Вольф продолжил так:
«Решение о том, приносит ли пользу работа разведки или она обречена на бессмыслицу, зависит от политики. Когда я возглавил свою службу, то всегда задавался вопросом о смысле тех жертв, которые мы требовали от своих сотрудников… меня занимает и тревожит судьба моих предшественников, тех, кого мы почитаем за образец. В чём могли видеть Рихард Зорге или Харро Шульце-Бойзен и их соратники истинную ценность своих свершений, смысл своей жизни, когда они шли на эшафот?
Перед тем как принять смерть, они стали свидетелями сокрушительных поражений Красной армии в первой фазе Второй мировой войны. Несмотря на их очень убедительные предостережения, руководство Красной армии, как оказалось, было застигнуто врасплох. Тем не менее, несмотря на смертельную опасность, они до конца продолжали свою работу… Только смерть уберегла их от горькой правды: все их предупреждения Сталин пустил по ветру.
