— Врешь! — выдал неуверенно староста.
Вместо ответа Мелёшин, смотря на него с нехорошей улыбочкой, вцепился пальцами в мое плечо и надавил с невероятной силой, заставив опуститься на колени. Сказать, что я напугалась, значит, ничего не сказать. И самое главное, в голове — ни одной умной мысли, как выбраться из передряги. Сплошное отупение и липкий страх.
— Ладно, — согласился Касторский и гаденько улыбнулся. — Я не против. Как надоест — свистни.
— Ты ведь не берешь б/у! — удивился Мелёшин и двинул меня по макушке, заставляя опустить голову.
— Эту возьму, — осклабился Касторский. — Ну, бывай.
И испарился вместе со свитой. Я продолжала стоять на коленях с опущенной головой. Стыд жег щеки, в заслезившихся глазах плавали размытыми пятнами разноцветные плитки пола.
— Что стоишь? Вставай, — раздался откуда-то издалека насмешливый голос. — За тобой должок.
Мелёшин стоял у поворота, намереваясь удалиться со сцены.
Я не знала, то ли мне благодарить его, то ли начинать бояться, что попала в историю худшую, чем до сего момента. В общем-то, куда уж хуже? Моя душонка по уши погрязла в долгах и грязных тайнах, одну из которых теперь делила пополам с темноволосым принцем.
Мелёшин не двигался и изучал меня, словно ожидал ответной реакции.
— Спасибо, — неуверенно поблагодарила его, поднимаясь. Голос прозвучал хрипло и слабо.
Мой спаситель скривил губы в презрительной усмешке:
— Зря благодаришь. Еще наплачешься, — и повернулся, чтобы уйти.
— Насчет долга, — крикнула я вслед спине. — Как отдам?
На что та ответила, не обернувшись:
— Для начала переживи завтрашний день.
Отвлечение к прологу
Лейтмотив: дай психопату игрушку…
За сорок девять лет до описываемых событий
Прием при правительстве в честь Дня национальной независимости был образцовым.
Во-первых, чтобы показать, что к претензиям оппозиции прислушиваются, а во-вторых, чтобы показать, что оппозиции как таковой нет. Есть сомневающиеся в новом курсе правительства.
Кирилл прошелся, не торопясь, по зале, здороваясь с присутствующими, и, приняв у официанта бокал с вином, устроился в нише у окна.
Мероприятие оказалось многолюдным и оживленным. Сдержанность строгих мужских костюмов разбавлялась щедрыми вкраплениями вечерних дамских туалетов. В зале, оформленном в зелено-оранжевых национальных тонах, оборудовали изысканный фуршетный стол, и особо страждущие налегали на закуски.
В дверях появился опоздавший Волеровский. Высмотрел в толпе Кирилла и быстрым шагом направился в его сторону, на ходу здороваясь с гостями и пожимая им руки.
