В общем, у меня осталось хорошее впечатление от обители декана Г.Г. Стопятнадцатого. И все-таки непривычно — сидишь себе в пустом кабинете, можно сказать, в носу ковыряешь, думая, что ты один, а хозяин в это время, например, летает невидимкой под потолком и посмеивается втихаря. А что? От висората можно ожидать чего угодно.
Сложив руки на коленках, я негромко прокашлялась. Внезапно черное кресло у окна медленно повернулось, и, к моему удивлению, выяснилось, что в нем сидел тучный мужчина с небольшой бородкой. В руке он держал белую лопатку, закрывавшую правый глаз.
Вот почему я решила, что в кабинет пустовал! Грузный дяденька, буквально утонувший в кожаном великолепии, созерцал местность за окошком, для чего и развернулся к нему лицом, в то время как перед моим лицом маячила спинка шикарного бюрократического кресла.
В полном молчании мы взирали друг на друга несколько долгих секунд.
— Левый минус полтора, правый минус четыре. Миопия средней степени, — заключил хозяин кабинета, отнимая от лица лопатку. — Я прав?
Хороший у него бас, оперный. Мне даже не пришлось разворачиваться боком, чтобы лучше слышать оклемавшимся ухом.
— Средняя миопия. Совпадает? — повторил еще громче обладатель зычного голоса.
— А? — растерялась я.
— Дайте ваши документы, — протянул руку мужчина, с нетерпением пощелкав пальцами. Я суетливо подала пакет, и бородатый дяденька извлек из конверта на свет божий все грязные секреты моей жизни — личное дело, медицинскую карту, выписки и характеристики с прежних мест учебы, поддельные заключения вис-экспертизы, полисы: страховой и социальный, и напоследок пять фотографий стандартных размеров.
— Не то, не то… — рылся он в бумагах, бормоча: — Ага… Четвертая, резус отрицательный… баланс мышечных и костных тканей… паразитоустойчивость… так… вот… Минус один, плюс два. Проклятье! — воскликнул мужчина, в сердцах отшвырнув лопатку. От неожиданности я вздрогнула.
Некоторое время дяденька крутился с задумчивым видом в кресле, сложив на животе руки в замок, а потом вперил взгляд на книжную полку слева. Постепенно его лоб разгладился, бледное лицо приобрело умиротворенное выражение.
— Вы кто? — спросил с интересом мужчина.
— Я, собственно, по переводу. Вот направление, — торопливо сунула издырявленную собачьими зубищами бумажку.
Дяденька откинулся вместе со спинкой кресла назад, покрутился, поглядывая то на меня, то на направление.
Молчание затянулась. У меня мелькнула мысль, что сейчас хозяин кабинета сделает вид, будто не знает, о чем идет речь, и укажет на дверь. Уж не знаю, порадовалась бы я такому повороту событий, или стоило начинать печалиться. Думаю, увидев мою физиономию на пороге, родитель не замедлил бы сразу же утопить «любимую» дочурку.
