— Все? — переспросил Самулиган.
Волшебник взглянул на эльфа-слугу и усмехнулся:
— Как все остальные люди. Бессмертие не красит людей так же, как оно подходит эльфам, Самулиган. Что скажешь, Уна?
Уна, бесцельно ковыряющая на тарелке рассыпчатый кекс, подняла голову:
— Прости, дядя, что?
Волшебник нахмурился:
— Уна, ты к завтраку почти не притронулась, — он свернул газету пополам и положил на стол. — Надо поесть. Тебе понадобятся силы.
— Мне… Я вовсе не голодна, — отказалась племянница.
— Может чего-то другого захочешь, — он повернулся к эльфу. — Самулиган, думаю, от мясного пирога она не откажется.
Тот кивнул:
— Конечно, сэр, — на лице слуги мелькнула серповидная улыбка. Уна и пискнуть не успела, когда из глубин горла Самулигана раздался гортанный звук. В то же мгновение кекс на тарелке сменился огромным пирогом с толстой корочкой, источающей пар через дырочки.
— В этом нет необходимости, — сказала Уна, ощущая, как мурашки забегали по рукам от такой близости к эльфийскому колдовству. — Я же сказала, что не голодна.
Волшебник принюхался, пожал плечами и передвинул тарелку к себе.
— Ты ведь не думаешь до сих пор о той цыганке, о которой вчера мне рассказывала, правда? — спросил Александр, откусывая пирог, и облако пара моментально окутало его лицо.
Самулиган щелкнул пальцами, и пар превратился в огромную жабью морду. Уна подняла бровь, не считая шутку такой же смешной, как ее задумал эльф. Она знала, что слуга просто пытался развеселить ее в своей странной манере, но Уна была слишком сосредоточена на странных событиях предыдущего вечера, чтобы веселиться над волшебными трюками.
Самулиган же, напротив, остался весьма доволен собой. Эльф откинул голову назад и зашелся в приступе смеха, от которого взорвалась чашка Волшебника, а Дьякон сорвался с насиженного места.
— А теперь, Самулиган, посмотри, что ты натворил, — запричитал Волшебник, облившись чаем и запачкав бороду крошками от пирога.
Не изменяя своему репертуару, Самулиган вытащил из кармана целую швабру, которой стал вытирать пролитое.
— Так о чем же ты призадумалась? — поинтересовался Волшебник у Уны, когда эльф начал промакивать его бороду уголком тряпки. Александр отстранил руку. — О пропавшем хрустальном шаре?
— Это был не хрустальный шар, — раздраженно сказала Уна. — Ее называют Чаша-Оракул.
— Она не спала почти всю ночь, помешавшись на ее исчезновении, — объяснил Дьякон, возвратившись обратно на канделябр.
Уна укоризненно глянула не него. Она и правда не спала почти всю ночь, пытаясь собрать воедино картину происшедшего. И меньше всего она хотела объяснять дяде точную причину ее волнения по поводу пропажи чаши, а именно утверждение мадам Романии из Румынии, что Уна не несет ответственности за какое-то бремя. Тайна, прояснить которую может только Чаша-Оракул.
