путного не получится, или что она совершила то или иное преступление, но угроза дисквалификации из соревнования задела за живое. Чем спорить с некомпетентным человеком, девушка предпочла оставить в покое историю с планами. Подумаешь, что планы почти наверняка не могли сами выпасть из сумки? Ну правда, кому какое дело? Их нашли в целости и сохранности.
— Все хорошо, что хорошо кончается, и вы их обнаружили, — сказала Уна инспектору. — Кто знает, к какому беспорядку это могло бы привести.
Инспектор встал подбоченясь, очень довольный собой.
Уна медленно пошла назад через парк. Она почувствовала легкую досаду из-за ложной тревоги. Здорово, если бы подвернулось реальное дело.
Ворон, казалось, прочитал ее мысли:
— Может, это к лучшему, что нет дела? Башенные состязания потребуют твоего полного внимания.
— Ты как всегда прав, — ответила сыщица. — Но ты же знаешь, что бумаги не выпали сами по себе.
Дьякон задумчиво кивнул:
— Так-то оно так, но их нашли.
— Отличная наблюдательность с твоей стороны, Дьякон.
— Не стоит благодарности.
Уна подняла глаза, снова оказавшись перед цыганским фургончиком. Она заметила, что буквы на вывеске свежевыкрашенные и даже почувствовала запах краски.
— Смотри, — обратил ее внимание Дьякон, — мадам Айри возвращается.
Мать Исидоры, мадам Айри, шла обратно через парк на вечеринку, на этот раз одетая в великолепное новое платье изумрудного цвета с белыми кружевами и турнюром на спине настолько большим, что он напоминал верблюжий горб.
— Быстро переоделась, — заметила Уна.
Дьякон пожал плечами:
— Ты все еще хочешь связываться с этой гадалкой?
Она посмотрела на дверь фургона и покачала головой. Дьякон был прав. Смешно и нелепо советоваться с такой женщиной, но, как только Уна собралась уходить, дверь в задней части фургона открылась, и мадам Романия высунула свою руку.
— Да, да. Я знать, что ты придешь. Я иметь видения, как делала моя мама, и как ее мама, и как все матери в моем роду, давно-давно.
Дьякон содрогнулся от ужасного акцента, но держал клюв на замке.
— Пожалуйста, заходить! Смелей, смелей, — гадалка поманила сыщицу пальцем, замотанным в лохмотья.
Через дверь доносились запахи ладана и шалфея, а снаружи фургона звенели колокольчики. Уна колебалась. Любопытство переполняло ее, но она также чувствовала, что Дьякон прав, предостерегая ее против общения с такой подозрительной личностью. Однако желание услышать, что хотела сказать женщина, было слишком сильно, чтобы сопротивляться. Уна глубоко вздохнула и последовала за старухой в фургон.
