Селин не был единственным французским писателем, ушедшим от анархизма в сторону фашизма. Подобную эволюцию проделал и Дрие ла Рошель, ставший в годы оккупации активным коллаборационистом.
В какой-то момент эти писатели заколебались перед выбором, куда пойти: налево или направо? Сама необходимость выбора была продиктована скорее не сиюминутными политическими соображениями, а душевным состоянием. Нельзя вечно пребывать «на краю ночи», жить, как говорил Достоевский, бунтом. Требовалась какая-то прочная опора вместо отчаяния. Писатели истосковались по вере. Показательно свидетельство Дрие ла Рошеля:
«В чем твоя вера, какова твоя концепция мира? — вопрошает он в те годы своего аргентинского корреспондента. — Тебе будет, наверно, затруднительно это выразить. А мне? Единственно, кто прав, — это великие страшные скептики, такие, как Джойс, Валери, Жид. Если я не стану социалистом, коммунистом, я подохну… Единственные, кто говорит четко, — это коммунисты, прочие вязнут в идеализме… Но я слишком поздно прихожу к социализму, как Жид. Беда, черт возьми, в том, что для того, чтобы стать коммунистом, нужно быть материалистом, а к этому нет возможности прийти. Утверждать материю — значит в какой-то степени утверждать бытие. А как раз в этом и состоит моя болезнь, что я не могу утверждать ни бытия, ни своей личности. И вот почему мои романы так плохи, когда они не негативны. Единственно хорошие вещи сегодня негативны (включая Лоуренса)… Прочти „Путешествие на край ночи“ Селина. Мы больны, как больны наши предметы, сделанные на конвейере… А тогда, когда мы искренни, мы кричим: — Дерьмо!».
Селин тоже не смог стать социалистом, потому что был не в состоянии поверить в материю и человека. Он считал, что
«социализм — это вопрос качества души. Социалистом приходят в мир, им не становятся».
Но Селин, как и все европейцы 30-х годов, безусловно, чувствовал приближение новой войны. Селин не мог стать социалистом, но он был убежденным пацифистом, испытавшим на своей шкуре «прелести» войны. В конечном счете пацифизм и становится единственной его опорой. Нужно всеми силами предотвратить войну, и Селин принимает участие в борьбе за мир, но с обратной стороны. В основу своего пацифизма он положил расовую теорию.
В «Путешествии на край ночи» Селин отозвался о расе и о французах весьма категорично:
«То, что ты называешь расой, — это просто большая куча изъеденных молью, гнойноглазых, вшивых субъектов вроде меня. Вот что такое Франция и французы!»
