В самом деле, (этот) приговор заменяется (тогда) прежним: если я не подвергнусь последнеми (приговору), то подвергнусь – первому. Мы же собственно оба можем удовлетворить (этому последнему) приговору, если только ты позволишь, чтобы я была умерщвлена первою. К тебе они не могут применить другого наказания кроме того, которое (обыкновенно) ими употребляется, а в девице подвергается опасности честь. Да и ты собственно приобретешь большую славу в том случае, когда увидят, что ты из прелюбодейки сделал мученицу, чем в том случае, если будут видеть, что из мученицы ты снова сделал прелюбодейку».
33. Что же думаете? Состязались двое – и оба остались победителями: (мученический) венок не был разделен, но к одному был прибавлен еще
34. Но и философские школы превозносят до небес пифагорейцев Дамона и Пифия. Из них один, когда его присудили к смерти, попросил отсрочки для устройства своих дел. И тиран, отличавшийся особенною хитростью, потребовал, чтобы осужденный представил поручителя, который был бы умерщвлен вместо него, если он замедлит явиться. Тиран, конечно, и не думал, что может найтись подобный поручитель. Которое из двух (положений) лучше – я не знаю. Но оказалось, что то и другое – хороши. Один нашел поручителя своей смерти, а другой принял на себя (это) поручительство. И вот, когда виновный замедлил явиться на казнь, поручитель его, с спокойным выражением лица, не стал отказываться от смерти. Когда же его вели на казнь, возвращается и его друг: последний подставляет свою шею и преклоняет голову. Тогда тиран, удивленный тем, что для философов дружба дороже жизни, начал просить, чтобы ему самому оказали дружбу те, которых он осудил было. Вот насколько велико влияние добродетели: она преклонила даже тирана.
35. Все это достойно похвалы, но оно все же ниже того, что нами было указано выше. В самом деле, здесь – два мужа, а там – одна дева, которая, во-первых, одержала победу даже над (противоположным) полом; здеcь – друзья, а там друг другу незнакомые лица; здесь предали себя одному тирану, а те – многим тиранам, и притом даже более жестоким, потому что этот пощадил, а те умертвили (свои жертвы); на одном из этих тяготела необходимость (умереть), а у тех обоих была к этому свободная воля. Те благоразумнее еще в том отношении, что, тогда как у этих последних все старание сводилось к дружбе, у тех же – к мученическому венцу; эти состязались для людей, а те для Бога.
