Конечно, мать ее поддержала!
— Доченька, — сказала мудрая женщина. — Мужья — дело временное, а дети останутся с тобой навсегда. Как же без них? Я уж испереживалась о тебе…
— Стыдно мне, — кривила губы и плакала Цетка. — Люди осудят, клеймо на мне поставят…
— Скроем! — пообещала старая Кристина. — Не мы первые…
И второе, что испугало Цетку и заставило утаивать свое положение, — это опасение потерять Нестора. Она обладала умной природой и понимала, что Нестор совсем не настроен на размеренную жизнь обыкновенного сельского мужика. Исходя из этого, она рассудила так: ее возлюбленный — человек из другого мира, он рвется к другой жизни, где все кипит и меняется, все непостоянно. Он не откажется от своих устремлений ни за что, если уж терпел из–за них каторгу. Значит, дети станут ему обузой. Само знание о них будет сковывать его. И он начнет уклоняться от встреч с Цеткой, даже если ничего откровенно не скажет ей. А она этого не хотела!
Все я тут учла или нет, все ли поняла или что–то упустила — не важно. Важно то, что случилось дальше. А именно это я и излагаю.
А дальше… через девять месяцев Цетка решила рожать не у себя дома и не у матери, а в доме Ефросиньи Алексеевны Сотник, местной повитухи. Так иногда поступали по селам, когда предполагались тяжелые роды. Но у Цетки первые роды прошли благополучно, и на свет появился крепенький веселый мальчик, названный Семеном. В первые дни он оставался в доме повитухи, жившей, кстати, на соседней улице от роженицы. Затем Ефросинья Алексеевна объявила батюшке, что в одну из ночей к ее порогу был подброшен ребенок мужского пола. И она, как законная и опытная повитуха, в соответствии с долгом, подобрала его и тут же провела работу по поиску для мальчика приемных родителей. Таковые нашлись, ими стали престарелые супруги Антон и Кристина Тищенко с соседней улицы, отчаявшиеся иметь внуков от дочери своей Светланы Антоновны. За этих людей она ручается, зная их многие годы. В своем устном обращении к батюшке Ефросинья Алексеевна просила зарегистрировать рождение мальчика по всем церковным канонам.
Такой была традиция по приданию законного статуса детям. И внебрачным в том числе, если их правильно вписать в схему. И после этого можно было сколько угодно говорить о своих подозрениях, обсуждать и предполагать, кто настоящие родители ребенка, кто подкинул его повитухе, но это все было прахом и суетой. Ребенок обретал жизнь как чистокровный гражданин, и плевать на всех хотел.
