Иногда Циркус или Лаэрт деликатно спрашивали его о джунглях, о вампирах-призраках или о королевстве крыс. Шейд уже повторял эти истории столько раз, что ему с трудом верилось, что это произошло именно с ним. Однако он с удовольствием рассказывал, и ему никогда не надоедало видеть недоверчивое изумление на лицах слушателей.
Ветер был попутный, было так тепло, что он почти забыл страх, подтолкнувший его к путешествию, — землетрясение, свистящий шепот, доносившийся из недр земли, и жуткое ощущение чьего-то присутствия там. Две ночи назад, когда Шейд улетал, Чинук и отец как раз собирали добровольцев, чтобы закрыть отверстие. Прощаясь, Шейд почувствовал, как у него сжалось сердце. Он знал, что через несколько ночей вернется, но до сих пор не любил расставаться с отцом; наверное, потому, что слишком поздно встретил его. Кассел пожелал ему счастливого пути и сказал, что любит его.
Они пролетали над густым лесом, и сердце Шейда забилось сильнее, когда он узнал знакомые метки, которые означали, что Древесный Приют уже недалеко. Несколько часов спустя они миновали заброшенную конюшню, в которой колония останавливалась во время его первой миграции. Вот теряющаяся в лесу человеческая дорога, извилина реки… Небо на востоке стало светлеть. То здесь, то там раздавались обрывки птичьих песен, которые вот-вот сольются в слаженный хор. Мысленно он был уже в Древесном Приюте. Сейчас они спустятся в долину, потом помчатся над соснами и елями прямо к серебристому клену, который выбрали для новой детской колонии. Они уже перелетели еще один гребень горы и теперь могут встретить кого-нибудь из сереброкрылов, вылетевших на охоту. Может, он встретит маму или Марину. Или даже сына! Интересно, узнает ли он Гриффина?
— Слушайте, — внезапно сказал Шейд.
Звуков не было. Ни кваканья лягушек, ни стрекотания сверчков, ни жужжания насекомых. На какое-то мгновение стих даже легкий ветерок, а потом воздух стал плотным, как перед грозой. Однако небо над головой оставалось чистым.
Воздух начал вибрировать, звук был низким и непрерывным, и Шейд почувствовал его каждым волоском. Гул постепенно усиливался, казалось, от него немеют крылья и тело. Затем без всякого предупреждения деревья под ним взметнулись вверх, едва не задев его острыми ветками. Шейд оглянулся, чтобы убедиться, что с остальными все в порядке. Они кружились, испуганно глядя вниз. Шейд увидел, что земля поднимается и перекатывается, выгибая и сминая целые полосы леса. Уши заложило от ужасающего грохота. Воздух встряхнуло, и Шейда швырнуло в сторону, словно он был не тяжелее сухого семечка.
