Он нахмурился, наполовину озадаченно, наполовину раздраженно, и ответил:
— Вы же ее видели, какой в этом был смысл?
Рассуждая логически, он был прав, и все-таки мне его слова показались странными. Когда видишь любимую женщину, истекающую кровью, то нельзя не подойти к ней и не узнать, не можешь ли чем-нибудь ей помочь.
— А вы ничего не слышали, пока работали?
— Работая, я слушаю музыку. И включаю ее довольно громко. Это помогает мне добиться нужного настроя, поймать вдохновение, понимаете?
Его слова прозвучали как реплика актера из плохой пьесы.
— То есть вы ничего не слышали?
— Кроме Бетховена — ничего. «Буря» — семнадцатая фортепьянная соната.
— Ну хорошо, а почему вы позвонили мне, а не в полицию?
Он устало посмотрел на меня:
— Вы шутите?
— Нет, Майлз, не шучу.
— Да просто потому, что они первым делом постараются взять меня в оборот.
— Это отчего же?
— Я разбираюсь в преступлениях, Чарли. Первый подозреваемый — всегда муж. И потом, вам ведь известно, кто я, какова моя репутация. Да любой прокурор при первом же взгляде на меня поймет, что я — лучший его шанс попасть на канал «Суд ТВ».
Некоторое время мы просидели в молчании.
— Так или иначе, вас обязательно станут расспрашивать о ваших отношениях с женой. У вас были какие-то сложности, о которых мне следует знать?
— Я любил жену больше всего на свете. Если я попытаюсь рассказать вам, насколько сильным было это чувство, вы просто не поверите.
— И никаких романов на стороне? Никаких громких ссор?
Он кинул на меня пристальный взгляд и спросил:
— Сколько раз вы были женаты?
— Три.
— Удачно?
— Хуже не бывает.
Взгляд его смягчился, он улыбнулся мне.
— Тогда вы вряд ли представляете себе, на что это похоже, — сказал он. — Вы не знаете, что такое посвятить свою жизнь одному человеку, отдаться ему целиком и целиком получить его взамен.
Я действительно не знал, что это такое. Майлз был прав.
Внезапно он встал, подошел ко мне и положил мне на плечо руку, как будто это я был человеком, который пережил трагедию, которую и представить себе трудно.
Солнце только показалось на горизонте, когда Майлз повернул большой, необычной формы ключ в замке массивной двери своего кабинета, расположенного во внутренней части дома.
Едва войдя в кабинет, я тут же ощутил сильнейшее желание развернуться и покинуть его. Одну из стен занимало огромное окно с замечательным видом на реку Сент-Клер, широкую и неторопливую, отделяющую Мичиган от Канады. Три другие стены были увешаны оружием — самым разным, от дорогих английских дробовиков и охотничьих ружей до старинных кавалерийских сабель и японских мечей. Вот и говори после этого о неудачном выборе места для беседы подозреваемого в убийстве человека с полицией.
