Все еще удерживая в руке бессознательного Илью, Измаил повернулся к ней.
— Ты злишься, — отметил он с удивленной радостью. Те, другие, что были до нее, плакали и убегали. Разжав пальцы, он позволил телу парня опасть мешком картошки. — Все те, до тебя, были неправильными, — объяснил Измаил и, подойдя к Еве, с нежностью провел тыльной стороной ладони по ее мокрой щеке. — Они боялись и плакали, и хотели сбежать. А ты? Ты, Ева, чего сейчас хочешь?
Он решил, что если эта девочка окажешься достойной Агари, то сделает для нее исключение. Он не запрет ее, не лишит кровной родни из людей, он даже постарается не пугать ее и стать… человечнее. Возможно.
Ну же, девочка, покажи себя.
— Вырвать тебе горло и выцарапать глаза, — и пусть Ева говорила под принуждением, но голос ее дрожал от ненависти. — Уничтожить тебя, раскроить молотком твой череп и спасти Исаию и Илью.
Измаил внимал Еве, и с каждой новой подробностью его убийства росла его улыбка блаженного и конченого психа.
Он не ошибся.
— А чего хочешь больше — убить меня или спасти этих? — пренебрежительный кивок в сторону неподвижных парней.
— Спасти, — прошипела девочка, но, видит бог, как она хотела уничтожить эту вампирскую тварь. — Дай мне вызвать им скорую, — выдавила она, едва ворочая языком. Измаил хотел от нее лишь ответа, и тело не желало делать ничего сверх того.
— Ты хочешь спасти их, чего бы тебе это ни стоило?
Ева не сразу ответила. Она обдумывала его вопрос и свой ответ. Но это вызвало в вампире еще больший восторг. Она не позволяла страху взять над собой верх. Она принимала решение и, Измаил не сомневался, будет следовать ему до конца.
— Чего бы мне это ни стоило, я хочу их спасти.
Ах, как были прекрасны ее слезы, ее дрожащий голос! Измаил верил, как никогда: он нашел свою Агарь.
— Хорошо, — прошептал вампир ласково. — Закрой глаза, — попросил он, и веки девочки тяжело опустились. — Я заберу этих двоих с собой, и, если они тебе нужны, приходи завтра в десять вечера к церкви Святого Михаила, на перекрестке Новодорожной и Димитриевской. Обещаю, я отдам их тебе живыми. Но любого, кого ты приведешь с собой, включая полицию, я убью. Ты веришь мне?
Ева едва заметно кивнула.
Нежные мягкие губы коснулись ее щеки в невиннейшем из поцелуев.
Она стояла, чувствуя, как прохладный воздух ласкал голые ноги, как телу, в мускул за мускулом возвращаются сила и воля, как цветные пятна пляшут во тьме перед закрытыми глазами, пока, наконец, Ева не смогла осесть на пол и увидеть, что ни Исаии, ни Илии с ней уже не было. Как и вампира Измаила.
