Подполковник открыл глаза. Новый приступ мигрени заставил его поморщиться и крепко выругаться. Мысли вернулись к текущим событиям.
«Конечно, Маккензен в чем-то прав. Больше четырех месяцев в Риме действует подпольная партизанская группа, которая взрывает склады, убивает офицеров вермахта, и я со своим отделом ничего не могу сделать. Партизаны не оставляют никаких следов! Словно привидения из страшной сказки: появляются, стреляют, взрывают, поджигают и как будто бы проваливаются сквозь землю. Не помогает и агентура. Впрочем, разве это агенты? Паршивые макаронники! Умеют только клянчить деньги и сигареты, а дела не делают. Навербовали черт знает кого! Одна „Орхидея“ что стоит! „Орхидея“! Надо же было дать такую кличку старой ведьме, торгующей в своей дыре разбавленным вином и краденым барахлом. Впрочем, она-то еще ничего. Все-таки сумела кое-что пронюхать! Узнала, что в группе действуют сбежавшие из концлагерей русские военнопленные, которыми руководит какой-то „Серебряный“… А какой толк от того, что „Серебряный“? По всему городу развесили объявления: „Русская банда! За голову каждого — триста тысяч лир!“ Никакого эффекта! А тут последние события, одно загадочнее другого…»
Печальный ход мыслей подполковника прервали продолжительные телефонные звонки. Телефон стоял в передней. Морщась от боли, которая, казалось, раскалывает голову пополам, Капплер сунул ноги в шлепанцы, набросил на плечи мохнатый халат и, волоча простреленную партизанской пулей ногу, направился в переднюю. В трубке зазвучал картавый голос дежурного по комендатуре:
— Господин подполковник, господин комендант приказал явиться в комендатуру на совещание в двенадцать ноль-ноль. Совещание будет проводить специальный уполномоченный ставки майор Отто Хенке.
Вот этого-то совещания больше всего на свете не хотел Капплер. Майор Хенке, приземистый, с жабьим лицом шатен, прибыл в Рим из берлинской ставки гестапо расследовать три загадочных случая.
Первое происшествие случилось около двух месяцев тому назад. Ночью в комендатуру позвонили из полицейского участка на Тибуртине — грязной римской окраины. Полиция сообщила, что ею обнаружены два немецких офицера, один из которых убит наповал, а другой тяжело ранен. Капплер примчался на место происшествия вместе со своими помощниками. И убитый и тот, который умер через час, оказались офицерами абвера[1] прибывшими из Берлина. После короткой остановки в Риме они должны были лететь в Африку— в расположение армии Роммеля. Тот, который еще был жив, успел пробормотать, что в них стрелял эсэсовский майор, с которым они познакомились в траттории «У Джино».
