Людмила. Завтра, завтра… не сегодня… Обо всем, до конца… Все точки поставим. (Поцеловала и убежала).
Адам Петрович. Отбивается от рук девка, растет. Выросла. В одно прекрасное время вильнет хвостом — и поминай, как звали… Кременской — человек серьезный, на хорошем счету, образованный… Надо подумать… Зять будет на высоком посту. Это верно. Это очень верно. (Уходит.)
Кременской снова отыскал Машу.
Кременской(продолжает). Постой, Маша! Мы тебя два раза премировали платьями, да швейной машиной, да библиотекой, да шефы премировали, да колхоз. Маша, сколько у тебя платьев?
Маша. Сколько? Девять. Два кашемировых, три шелковых, одно шерстяное, одно газовое.
Кременской. Газовое?
Маша. Зато два ситцевых.
Кременской. А ситцевые уже, наверно, не носишь?
Маша. Нет, когда на собрания — надеваю.
Кременской. Девять платьев, а такая сердитая! Сядь, послушай меня серьезно. Ты же еще девчонка… Сколько тебе лет дать? А под твоим руководством сколько человек?
Маша. Пятьдесят.
Кременской. Шутка! Под ее руководством бригада в пятьдесят душ. Ты член правления, ты первый человек в колхозе. Ты знаменитость по району: у нас на съездах, на слетах в Москве, среди лучших людей — ты!
Маша. Я в делегации и со Сталиным Иосифом Виссарионовичем беседовала, четыре раза на вопрос отвечала.
Кременской. К тому я и говорю… Почему ты всегда смотришь исподлобья, будто обиженная или чужая? Бал, а ты сердитая.
Маша. Так… Я, наверно, нездоровая.
Кременской. По лицу не видно. Нет, ты постой… У вас что-то случилось нехорошее?
Маша. Нет, обыкновенно.
Кременской. А я вижу, что необыкновенно. Я по приезде заметил. Пойдем-ка в сторону… У тебя у самой ничего не вышло неудачного?
Маша. У меня — нет.
Кременской. Значит, вы что-то от меня скрываете. Это мне не по душе. Мой актив, мои ребята, комсомольцы, опора… Так дело не пойдет.
Маша. Бал портить не хочется.
Кременской. Опять председатель что-нибудь натворил?
Маша. Конечно, опять. Он тип и алкоголик. Он вчера поехал в Ме-Те-Се за английскими поросятами и вам рапорт повез… Знаете? Ага. Как же, знаете! Он напился, как самый последний тип, из саней выпал и на четырех ногах шел, пока лошадь не стала. Ну ладно уж, пускай на карачках идет, но он же в лесу всех английских поросят потерял, а приехал без памяти… И что же? Портфель свой тоже потерял, колхозную печать тоже потерял и партийный билет потерял. «Отчего ты, Маша, сердитая? Сколько у тебя платьев?..» Бросьте, товарищ Кременской Я не девочка и скрывать ничего не стану. Вот!
