Гай. Ты плохо играешь в шахматы. Для нас это необходимый спорт. Я меняю фигуры.
Максим. Монаенкова, который ходит под Елкиным, который… Нет. Это самоубийство! И Софью снять? Лучшего товарища, прекрасного производственника, который… Нет, это полное самоубийство.
Гай. Не бесись. Не поможет.
Максим. Тогда и меня с ними.
Гай. И до тебя доберусь. Всему свой час.
Входит Елкин.
Елкин. Доброго здоровья, товарищ Гай! Здравствуй, Максим!
Гай. Здорово, товарищ!
Елкин. Совещались или текущее?
Гай. О курортах мечтаем.
Елкин. Случается, конечно…
Гай. Еще бы!
Елкин. Ну-с, товарищи, мы, может быть, прямо поговорим, вчистую?
Гай. Говори.
Елкин. Не выйдет, товарищи, такая работа. Конечно, это твое дело, Гай, называть меня дураком по телефону…
Гай. Не помню.
Елкин. Сегодня было. Плохо помнишь.
Гай. А-а… Ну, я не знал, что это ты выдумал Барбюса с браком увязывать.
Елкин. Не я, а масса.
Гай. Не думаю, чтобы масса была менее остроумна, чем мы с тобой.
Елкин. Хорошо. Может быть, масса в моем руководстве не нуждается — это увидят со стороны.
Гай. Вполне резонно. Со стороны виднее.
Елкин. Хорошо. Но я, конечно, тоже обязан у тебя спросить: почему ты прекратил основные работы сооружения рам в стенках? Объясни мне, пожалуйста: умно или остроумно останавливать стройку, когда мы часы считаем?
Гай. Я ничего не останавливал.
Елкин. Как? Я слепой? По твоему приказу везде остановили работу.
Гай. Я ничего не останавливал. Я не позволю делать из строительства обман и из пятилетки мираж.
Елкин. Когда же мы, в таком случае, отпразднуем пуск?
Гай. Когда будем иметь право праздновать. Трогательные вы люди! Я плачу от вас. Мне вас жаль. Мне хочется вас сечь по методу старинного воспитания. Но я спокоен за вас и за партию: в партии есть люди, которые вас высекут. Поэтому давай поговорим о делах. Сколько лет Монаенкову?
Елкин. Тридцать два года.
Гай. В каком институте он учился?
Елкин. В Томском.
Гай. Когда кончил?
Елкин. Лет пять назад.
Гай. Сколько лет в партии?
Елкин. Третий год.
Гай. Я его назначаю главным моим заместителем. Он тут мне хамит. Это хорошо… Максим, вызывай его.
Максим. Не вызову.
Гай. Вот, тоже хамит. Хорошие ребята! Дельное хамство дороже бездельной услуги.
Максим демонстративно уходит.
Елкин. Ну, вот видишь, Гай, мы можем сработаться.
Гай. Я еще пока не заявил, что не могу с тобой сработаться.
Елкин. Брось, Григорий, ты готов меня на огне изжарить.
Гай. Что же я — людоед? Не понимаю, откуда это у вас человекобоязнь, неприязнь, звериная одичалость… Ходите и долбите: «А он меня съест».
