Под стягом Габсбургской империи | страница 9
Кевин подошел, придвинул кресло поближе к моей кровати и замер.
— Хотите рассказать мне об этом, а? Здесь все равно нечем заняться. В прогнозе погоды говорят, что этой ночью выпадет еще снега, а если я спущусь вниз, эта старая корова Асумпта оторвет мне яйца, что я пропустил долбаное причастие, — Кевин усмехнулся. — Так вот что я вам скажу, у меня в машине есть маленький кипятильник и немного настоящего кофе в банке, очень хорошего. Я сбегаю и принесу, потом мы заварим здесь в тишине, пока старая Фелиция распоряжается на кухне насчёт ужина. Вот ведь гнусность, запретить вам пить кофе и всё такое. Как долго, по их мнению, вы протя... Простите, я не хотел...
Я засмеялся.
— Ты думаешь, в моём возрасте это имеет хоть какое-то значение? — Весьма точно: счастливее всего сестры чувствовали себя, когда кому-нибудь в чем-то отказывали. Это потворствовало их желанию править. Они решили, что я буду самым здоровым покойником на кладбище. — Давай, иди, принеси все необходимое и начни делать кофе. Потом сядь, и, может быть, я расскажу тебе обо всем.
— Вы уверены? Они считают, что вам совсем плохо.
— А какая разница? Я и так уже умираю здесь от безделья. Так хоть время быстрее пройдет. В любом случае, быть может, рассказав тебе об этом, я сниму тяжкий груз с души, прежде чем я отойду в мир теней.
— Типа исповеди?
— Именно так, исповедь. Разве что я не ожидаю от отца Кевина, будто он сохранит её тайну. Кстати, я тут подумал, нам лучше для записи принести сюда диктофон сестры Элизабет на случай, если я вдруг отдам концы в середине рассказа.
Глава вторая
— За последние пятьдесят лет ничего не произошло, - плетеное кресло заскрипело, когда линиеншиффслейтенант Стефан Кажала-Пиотровский вытянул длинные, облаченные в шелковую пижаму ноги и зевнул. — И вот что следует понять, мой дорогой Прохазка, нет никаких, даже малейших оснований полагать, будто что-нибудь произойдет в следующие пятьдесят лет.
Полагаю, что именно после этих слов дождливым воскресным вечером весной 1912 года и начались мои любопытные приключения. Там, в маленькой и тесной кормовой каюте на нижней палубе линкора императорского и королевского военного-морского флота «Эрцгерцог Альбрехт», стоящего на якоре в гавани Полы.
В этот несчастный, промозглый день настроение было хуже некуда, так что я не мог с готовностью или признательностью воспринять красиво поданную мировую скорбь, которую поляк-лейтенант из Кракова в последние несколько месяцев превратил в этакую изюминку кают-компании.