К утру вторника дороги стали непроходимыми, засыпанная тропа к деревне Ллангвинидд была погребена на два или три метра в глубину по всей своей длине. Местные, которые умудрились пробраться к Пласу за прошедшие пару дней, говорят, что они не видели худшей погоды за целые двадцать пять лет.
Это почти никак не повлияло на меня, лежащего в своей комнате наверху. Проснувшись тем утром, я увидел бледно-серый свет, отражавшийся на потолке, а потом и ветвистые ледяные узоры на оконных стёклах.
Стоило сестрам отвернуться, как я заставил себя подняться с постели, выглянул в окно и увидел сглаженные линии каменных террас сада, превратившиеся в волнистый белый ковер, а высокий хребет Гейрлвидда за домом стал похожим на спину белого кита, резко выделяющуюся на фоне тусклого свинцового неба.
Море, сдерживаемое ветром с суши, приглушённо затихало у берегов Пенгадогского залива. Волны отступали, оставляя бахрому из ледяных осколков. Повсюду воцарились тишина и покой.
Попасть в Плас или уехать из него в эти последние пару дней оказалось невозможно, поскольку мы находились на самом краешке полуострова, вдали даже от второстепенных автодорог, а между нами и Ллангвинидом располагалась лишь парочка ферм.
Сегодня над головой раздался грохот - это прилетал вертолет королевских военно-воздушных сил и сбросил корм для овец выше по склону, но помимо этого мы полностью отделены от остальной части мира, если не считать телефона и радио. Хотя это не имеет большого значения для дома, где живет десяток монахинь и около восьмидесяти престарелых и обедневших польских эмигрантов, большинство из которых вряд ли крепче и здоровее меня.
Думаю, у нас есть запасы еды на месяц или около того, а горючего для центрального отопления еще на больший срок, так что до каннибализма, как я полагаю, не дойдет еще примерно до конца февраля, а отсутствие свежего молока и почты не представляет для нас большой трудности, поскольку будучи уроженцами центральной Европы, мы добавляем в чай лимон.
А будучи представителями своего несчастного поколения, почты мы почти не получали, поскольку у нас осталось в живых прискорбно мало родственников или друзей, чтобы посылать хоть что-то. На самом же деле в эти дни здесь царила какая-то предотпускная фривольность. Вчера несколько сестер помоложе и полегкомысленнее даже устроили игру в снежки с майором Козёлкиевичем и парочкой его друзей, дамских угодников, а затем помогли ему слепить снеговика.
