К вечеру беспокойство усилилось настолько, что я с досадой отшвырнула книгу по истории Святого Престола, которую пыталась читать. Я просматривала ее в глупой надежде найти подсказку, что могло быть украдено из хранилища. Надо будет заехать к инквизитору. Он едва ли передумал, уговаривать его поехать со мной нет сил и желания, но попробовать разузнать о происшествии стоит.
Пиона уже наловчилась и зашнуровала на мне корсет за считанные минуты. Тем более, и затягивать сильно я не просила.
— Как провела время с Мартеном? — поинтересовалась я у девушки. — На первый робкий поцелуй я, конечно, и не надеюсь, но все-таки?..
Пиона покраснела.
— Нет. Мы просто говорили.
— О чем? Волосы забери наверх, не забудь серебряную шпильку, она в шкатулке.
— Ну, он рассказывал про стрекозу… Я вам сделала больно, госпожа? Простите, я…
Гримаса боли на моем лице должно быть здорово напугала ее.
— Опять болтал про полеты? Ладно, ты главное его слушай да поддакивай. Не вздумай спорить. Задавай вопросы, по возможности не слишком глупые. И старайся как можно чаще к нему прикасаться, под любым предлогом. И не делай такое кислое лицо.
Пиона обреченно вздохнула.
— Я попытаюсь.
— Ты не попытаешься, ты сделаешь, милочка. Ты подумала над моим вопросом? Сбоку прядь оставь.
— Каким?
— Что ты бы делала, окажись опять во власти сводника? Или снова пытаешься забыть?
Надо отдать ей должное, в этот раз она держалась лучше. Даже не побледнела.
— Я бы… постаралась сбежать.
— Ответ неверный. Думай, у тебя еще одна попытка. Тень готова?
Пиона закусила губу и нахмурила бровки.
— Да, она вас уже ждет. Госпожа?
— Что?
— Я не знаю ответа. Что я должна была, по-вашему, сделать?
Я встала, разглядывая себя в зеркале. Несколько вызывающе, особенно слишком открытый вырез, но ведь не на воскресную службу собралась. Невольно усмехнулась, представив выражение лица отца Георга, заявись я в таком виде в церковь.
— Единственное, что ты могла сделать, — уступить, — сказала я, промокнув губами облатку и любуясь нежным бальзаминовым оттенком.
— Я не понимаю… Вы же говорили, что я должна бороться.
— Говорила. Бороться, чтобы победить, а не ради самого процесса. Поэтому нестрашно иногда отступить. Ты ничего не могла сделать в той ситуации, поэтому должна была принять поражение и сберечь силы для следующей возможности. И поверь мне, — я обернулась и подмигнула оторопевшей девушке. — Если веришь в победу, то такая возможность обязательно представилась бы.
