Она оглянулась, осматриваясь в комнате.
— В комнате негде спрятаться, увы.
Я невольно содрогнулся.
— Как же должно быть это страшно, быть убитой в собственной комнате, не ожидая нападения!
Лидия кинула на меня удивленный взгляд, потом покачала головой:
— Это не ее комната, господин инквизитор!
— Почему вы так решили? Из-за таблички? Ее могли перевесить, как перестелили ковер…
— Господин Тиффано! Лорелей — это имя персонажа из колдовской легенды, а не имя бордельной шлюхи! У шлюх нет комнат, у них нет ничего своего, вы еще не поняли? Они спят в общей зале, зачастую по двое-трое на одной кровати, а здесь они принимают клиентов. Так что, в каком-то смысле это комната Ивонны, поскольку тут она обслуживала дорогих гостей…
Я недоверчиво покосился на Лидию, и откуда она выдумывает такие подробности?
— Зачем вешать тогда табличку с чужим именем?
— Потому что они здесь еще и представления дают. Вы не заметили театральную вывеску на фасаде? Это довольно распространенная практика дорогих борделей, которые таким образом пытаются привечать требовательную публику. Согласитесь, сидя в зале и наблюдая за томной красавицей актрисой на сцене, приятно знать, что достаточно щелчка пальцев — и она окажется у твоих ног, готовая выполнить любой каприз…
— Довольно! — я поморщился, почему Лидии обязательно надо все опошлить? — Если Ивонна была в этой комнате, значит, она тоже принимала участие в пьесе?
— Возможно, хотя в оригинале легенды Лорелей — светловолосая красавица…
— Я не помню этой легенды…
Лидия искоса взглянула на меня и коварно улыбнулась:
— Правда? Значит, надо будет сводить вас на их постановку. Интересно, как они…
— Увольте! Я лучше поищу текст в читальне!
Неожиданно Лидия стала напевать, ее нежный голос цеплял за живое, тоскующая ласка матери по нерожденному ребенку, божественная кротость и смирение, трепет маленького сердца, все это было настолько ощутимо! У Лидии определенно талант, но насколько же не вяжется этот светлый образ с ее поведением!
— Скажите мне, господин Тиффано, откуда вы узнали, что это колыбельная? Слов не было, а мелодия скорей похожа на церковные песнопения.
Я уставился на нее в замешательстве, она, что, издевается надо мной?
— Впрочем, меня не интересует, откуда вы знаете, мне нужен остальной текст колыбельной! Вы же должны его помнить?
Ей-богу, она издевается! Как можно не знать колыбельной Мертвых земель?
— Госпожа Хризштайн, ваши шутки неуместны, по крайней мере!
— Какие еще шутки? — недоумение в ее прозрачных глазах выглядело очень искренним, но я также помнил про ее актерские таланты.
