Неразрешимое бремя | страница 29
— И чего вы добиваетесь? Сделать из меня посмешище?
Красавчик недоуменно смотрел на меня, стоя посреди кабинета. Даже в таком нелепом сочетании цветов он все равно был чудо как хорош. Рубашка с жилеткой обозначили широкий разворот плеч, а брюки подчеркнули прекрасное сложение узких бедер, что раньше скрывались под свободной инквизиторской мантией. Я подошла ближе, придирчиво разглядывая созданный образ.
— Вы знаете, вам определенно идет это фасон, — я закатала ему рукав рубашки до локтя, обнажив красивые запястья. — Не понимаю, почему вы постоянно ходите в этой дурацкой мантии?
Кысей не сделал ни единой попытки вырвать руку или хотя бы возмутиться, что меня, признаться, несколько обеспокоило. Валерьянки он налакался, что ли? Или просто выпил для храбрости? Я приблизилась ближе и принюхалась у его лица, и он наконец то отшатнулся. Слава Единому!
— Прекратите, госпожа Хризштайн. Я не знаю, что вы задумали, заставив меня одеть все это, только вы все равно должны понимать…
— Как вы думаете, господин инквизитор, если вы отправитесь в бордель в вашей нелепой мантии и заявите о проведении дознания, много ли вам скажут? Ровным счетом ничего! Ничего не видела, ничего не слышала, ничего никому не скажу! — отчеканила я, расстегивая пару пуговиц на его рубашке и поправляя ворот.
Красавчик ничуть не смутился, отвел мою руку и сказал слегка надменно:
— Вы должны понимать, госпожа Хризштайн, что переодень вы меня хоть в матроса, это все равно не скроет того, кто я есть. — И он распустил тугой хвост своих волос, что блестящей черной волной лег ему на плечи.
Только служителям Святого Престола разрешалось носить длинные волосы, причем их длина и прическа были строго регламентирована для разных санов и епархий, что позволяла церковникам узнавать друг друга и избегать неловкостей при общении вне официального представления. Теперь господин инквизитор, очевидно, вообразил, что победил в споре, потому что он развернулся, на ходу ослабляя галстук и расстегивая жилетку, и отправился в спальню. Я же стояла, едва сдерживая истерический хохот. Потом подошла к кофру и вытащила то, из-за чего Антон оббегал весь город, но все-таки достал.
— Не торопитесь, господин инквизитор, — я стояла в проеме двери, пряча за спиной свое сокровище. — Неужели вы всерьез решили, что все так будет так просто?
Я подошла к нему, вглядываясь в отражение его глаз в зеркале, перехватила копну волос в хвост:
— Неудобство ведь легко устранимо, верно? Решается парой взмахов ножницами-, не так ли?